Удачливый детектив Лаки-КэШ - Дмитрий Лоом Страница 13

отказаться – запах новой игры. Игра еще не окончена, мисс Вейн. Она только начинается. Арчибальд сделал только первый ход, слишком самоуверенный и прямой, как удар молота. Он играл с ней в шахматы, пытаясь доказать свое интеллектуальное превосходство. Теперь очередь за мной. И я собираюсь играть грязно. Я буду блефовать, жульничать, подменять карты и отвлекать внимание. Потому что это единственный способ выиграть у того, кто саму идею честной игры считает досадным недоразумением, случайным сбоем в великом хаосе. Мы будем играть не на ее поле, и не на его. Мы будем играть на моем. А на моем поле главное – не карты в руке, а те, что твой противник думает у тебя на руке. И у меня, – он постучал пальцем по дневнику, – теперь есть вся его расклад.

ЧАСТЬ 3: ДЕТЕРМИНАТОР СЛУЧАЙНОСТЕЙ

ГЛАВА 10: Лаки и Элоиза собирают устройство по чертежам. Первые тесты и их странные последствия

Следующие несколько часов мастерская Арчибальда напоминала муравейник, в который ткнули палкой, а потом еще и встряхнули для верности. Лаки, с засученными рукавами и в желтых очках, напяленных на лоб, был прорабом отчаяния, дирижирующим симфонией хаоса. Элоиза, с лицом, выражавшим полную потерю ориентации в реальности, исполняла роль подавальщика деталей и расшифровщика почерка брата, который, казалось, был специально создан, чтобы сбить с толку любого, включая его самого.

– Шестигранная штуковина с синей полоской! – командовал Лаки, тыча пальцем в схему, больше похожую на карту сновидений паука. – Нет, не эта, что похожа на грустного металлического ежа! Та, что лежит рядом с транзистором, помеченным знаком вопроса! Арчибальд, черт бы его побрал, почему нельзя было просто подписать «деталь А-1»?

– Он называл ее «квантовый стабилизатор потока вероятностных ветров», – неуверенно сказала Элоиза, вручая ему очередную блестящую безделушку. – Говорил, что обычные названия «ограничивают потенциал понимания».

– Я буду называть ее Барри, – парировал Лаки, ввинчивая «Барри» в растущую на столе конструкцию. – Так проще. Барри, не подведи нас. Твое предназначение – сделать так, чтобы вселенная перестала строить нам рожицы и начала вести себя прилично. Хотя бы на пять минут.

Устройство, которое медленно рождалось из хаоса, было столь же прекрасным, сколь и пугающим. Латунные шестеренки, отполированные до зеркального блеска, сцеплялись с эфирными кристаллами, которые мерцали мягким, пульсирующим светом, словно дышали. Стеклянные колбы с дымящейся жидкостью цвета старого виски соединялись с паутиной проводов, которая, казалось, жила своей собственной жизнью, иногда слегка подрагивая, словно в ответ на их разговор. Все это было заключено в корпус из темного дерева, на поверхности которого Арчибальд вырезал замысловатые узоры, напоминающие то ли математические формулы, то ли карту звездного неба в плохом настроении. Оно напоминало хронометр, побывавший в аварии с участием калейдоскопа и аппарата для предсказания погоды, и при этом явно претендовало на нечто большее.

– Кажется, это все, – наконец выдохнул Лаки, отступая на шаг, чтобы оценить их творение. Он вытер лоб тыльной стороной руки, оставив на коже маслянистую полосу. «Детерминатор Случайностей» стоял на столе, тихо потрескивая и издавая едва слышное, но настойчивое гудение, похожее на жужжание раздраженной пчелы. От него веяло мощью, но мощью непредсказуемой, как характер спящего дракона, которого вот-вот разбудят пинком под зад.

– Он… работает? – прошептала Элоиза, смотря на устройство с благоговейным ужасом.

– Есть только один способ проверить, – сказал Лаки, потирая руки с видом человека, который собрался запустить ракету на заднем дворе. – Но для начала чего-нибудь маленького. Очень, очень маленького. Чтобы, если что, взорвалось не сильно.

Он осторожно, как сапер, обезвреживающий бомбу, повернул самый маленький и невзрачный регулятор на корпусе устройства. Стрелка на одном из циферблатов дрогнула, качнулась вправо и замерла. Гудение на секунду стихло, а затем возобновилось с новой силой.

Ничего не произошло.

– О, – разочарованно произнесла Элоиза. – Может, мы что-то не так подключили?

– Терпение, – сказал Лаки, не сводя глаз с «Детерминатора». – Вселенная – дама с характером. Она не любит, когда ее торопят. Она должна… обдумать наше предложение.

И в этот момент на улице раздался оглушительный, сухой грохот, от которого задрожали стекла в оконных рамах. Они выскочили из гаража. В трех домах от них старый фонарный столб, который простоял на своем месте, наверное, со дня основания города, теперь… лежал на мостовой. Он рухнул абсолютно без причины, ровно в тот момент, когда Лаки щелкнул рычагом. Обломки лежали аккуратно, никого не задев, образуя идеально ровную линию, как по линейке.

– Совпадение, – с надеждой в голосе сказала Элоиза, глядя на эту картину с суеверным страхом.

– В этом городе не бывает совпадений, – пробормотал Лаки, глядя на обломки, цвет которых его желтые очки делали неестественно яркими, почти ядовитыми. – Только последствия. Мы только что слегка качнули лодку вероятности, и из нее выпал первый пассажир. Им оказался бедный фонарный столб.

Он посмотрел на «Детерминатор» с новым уважением и страхом. Эта штука работала. Не так, как задумывал Арчибальд, может быть. Она не управляла вероятностью – она была ее громоотводом, ее магнитом. Слабый, почти невесомый щелчок – и где-то в мире равновесные весы случайности качнулись, сбрасывая гирьку. Небольшую. Пока что.

– Он как… ребенок с лазерной указкой в планетарии, – философски заметил Лаки, возвращаясь в мастерскую и с опаской глядя на устройство. – Он может указать на любую звезду, но не может контролировать, чьи глаза он ослепит, показывая на нее. Нам нужно быть осторожнее. Гораздо, гораздо осторожнее. Следующий наш щелчок может обрушить не столб, а.… ну, я не знаю. Здание мэрии. Или заставить моего портного наконец прислать мне счет.

Он потянулся было к другому, более крупному регулятору, но остановил себя, словно отдернув руку от раскаленной плиты.

– На сегодня экспериментов достаточно, – сказал он, накрывая «Детерминатор» куском плотной ткани, как будто это могло его успокоить или хотя бы изолировать его капризную энергию. – Мы привлекли внимание. И я имею в виду не только соседей, которые сейчас гадают, что за идиот повалил их фонарь. Такие вещи… они создают рябь в пруду реальности. А рябь привлекает больших рыб. Или, в нашем случае, большую, голодную Пустоту, которая уже и так к нам присматривается.

Он взглянул на Элоизу, которая все еще смотрела на накрытое устройство широко раскрытыми глазами, словно ожидая, что ткань сейчас шевельнется, и из-под нее появится щупальце, чтобы потребовать добавки в виде пары транзисторов или, чего доброго, ее кошелька. В ее позе читалась смесь изумления, страха и странной, почти материнской гордости за творение брата, которое явно превзошло все ожидания. И все это приправлялось леденящим душу