Исход Авроры - Джей Кристофф Страница 10

– Не знал, что тебя это волнует, Темплар.

Ее глаза сузились. Саэдии тактик, как и я, – она поняла, какую ловушку я расставил, и ни за что не призналась бы, что ей не плевать на мое благополучие. Поэтому она усмехнулась, тряхнула косами и вышла из комнаты, а я, прихрамывая, последовал за ней.

Тайлер Джонс: 1

Саэдии Гилврэт: 0

Воздух в комнате для совещаний насыщен напряжением, красный свет вымывает монохром Складки. На стены проецируются голографические репортажи с основных новостных каналов со всей галактики, сотни из каждой локальной сети, звук приглушен, чтобы ничто не прерывало совет Несломленных. Они на коленях перед овальным столом, вырезанным из темного лиаса, Саэдии – на одном конце, окруженная своими помощниками, а ее паладин Эриен – напротив.

Я сажусь, прислоняюсь к стене и облизываю след от укуса на губе.

Я помню Эриена, лейтенанта Саэдии, по своему заточению на борту «Андараэля». Ее первый паладин высок и гибок, его красивое лицо портит шрам в форме крючка под глазом. На поясе у него висят отрезанные уши сильдратийцев. Его окружают закаленные в боях ветераны и молодые парни, полные огня и ярости. Все они хорошо вооружены и одеты в потрясающие черные доспехи, украшенные изящными глифами сильдратийцев. Причесаны они особым образом, чтобы иметь возможность подчеркнуть их ранг – чем больше косичек, тем большим авторитетом они обладают. Каждая гладкая бровь отмечена глифом клики Воерожденных: тремя скрещенными клинками.

Атмосфера… странная. Все равно что наблюдать за тем, как стая тигров-людоедов проводит чайную церемонию. Каждое слово и жест подчеркнуты сдержанной враждебностью. У меня такое чувство, будто в любую секунду может начаться кровопролитие, однако их всех кое-что удерживает.

Во-первых, конечно, все они Несломленные.

На войне выковываются узы, которых людям, не сражавшимся за свою жизнь, никогда не понять. Когда доверяешь кому-то, кто прикроет тебе спину в бою, когда убиваешь и истекаешь кровью вместе с ним, вы становитесь больше, чем семьей. И когда я оглядываю комнату, то вижу людей, которые больше, чем просто родственники, их связывают узы, выкованные в жерле войны, длиною в жизнь.

И, во‑вторых, конечно же, дело в самой Саэдии.

Думаю, каждый из Воерожденных в этой комнате любит ее. Ненавидит. Боится. Боготворит.

Даже если бы она не была дочерью величайшего архонта Несломленных, я видел Саэдии в бою – и во главе корабля, и в рукопашной схватке. И я знаю, она заняла свое лидерское место не потому, что папочкина любимая дочка. Она добилась этого, отодвинув всех, кто был перед ней.

Когда мы вместе вошли в комнату для совещаний, двенадцать пар глаз тут же уставились на меня, как на закуску. Одно слово Саэдии, и они сразу перешли к делу. Но дело, как оказалось, не из приятных.

Как я уже сказал, я говорю на сильдратийском не так хорошо, как Скар, но достаточно бегло, чтобы уловить пару-тройку слов. И, слушая выступления командного состава Саэдии, наблюдая за бесчисленными выпусками новостей, что мелькают на стенах вокруг меня, я начинаю складывать воедино кусочки произошедшего во время битвы за Терру.

Огромный флот Несломленных, превосходящий по размерам все, что было видано со времен разрушения Сильдры, собирается за пределами терранского пространства.

В ответ на это флот Терры организовывает сбор сил.

Бетрасканцы вступают в бой, чтобы помочь защитить союзников-терран.

Архонт Каэрсан требует возвращения своей дочери.

И вот уже два года Терра ходит на цыпочках вокруг Несломленных. Наша последняя война с сильдратийцами длилась два десятилетия, и мы так отчаянно пытались избежать новой, что даже закрыли глаза, когда Каэрсан уничтожил солнце Сильдры.

Но Правительство Терры не знало, что Саэдии находится под стражей у ГРУ – Ра'хаам взял ее в плен, дабы посеять смуту. В общем, выполнить просьбу Звездного Убийцы по ее возвращению не получилось. Вместо этого они вежливо попросили его покинуть их территорию или получить по полной от их флота.

Каэрсану это не понравилось.

Сейчас я смотрю на запись битвы, и сердце снова и снова учащает свой бег, когда я вижу его – массивное хрустальное копье, размером с целый город, переливающееся всеми цветами радуги. Пока идет борьба между Несломленными, терранами и бетрасканцами, оно, подобно голодной акуле, скользит сквозь это кровопролитие, излучая неведомую энергию. В новостных сводках его называют «Супероружием Несломленных». Но из того, что рассказала мне Саэдии на борту «Кусанаги», я знаю, что это совсем не сильдратийское устройство.

Оно был создано много веков назад существами, которые сражались с Ра'хаамом в последний раз, когда он пытался поглотить галактику. Древние, эшвары, каким-то образом стоят за всем, что произошло с тех пор, как я вытащил Аври из криокамеры, – кажется, будто это случилось целую вечность назад.

При мысли о ней сжимается сердце. Интересно, где сейчас моя сестра и остальные из экипажа 312? Я молю Творца, чтобы с ними все было в порядке, чтобы они не оказались втянутыми в это безумие. Но как бы ни было больно отодвигать все эти мысли на второй план, правда в том, что сейчас у нас есть проблемы посерьезнее. Ведь я снова и снова наблюдаю за ужасной картиной, разворачивающейся на экранах – Оружие, «Неридаа», единственная надежда эшваров, оставленная ими для борьбы с Ра'хаамом, вспыхивает, точно новое солнце, в самый разгар битвы, испуская взрыв, который выводит из строя половину кораблей вокруг, а затем…

Исчезает, словно его никогда и не было.

Никто не знает, что произошло. Почему Оружие испарилось и куда оно делось. Но исчезновение Звездного Убийцы в сочетании со взрывом невероятной силы, что спровоцировало также внезапную пропажу его Оружия, заморозило битву.

Несломленные приостановили атаку. Разгромленные терранский и бетрасканский флоты снова заняли оборонительную позицию. И после еще нескольких часов напряженного противостояния Несломленные скользнули обратно через врата Складки и покинули систему.

– Отступление, – приказывает изящная женщина в черных доспехах паладина.

– Де'саи, – рычит другая.

На языке сильдратийцев это слово означает «стыд». Я вижу, как оно эхом разносится по залу, половина собравшихся одобрительно ропщет, другая половина в сомнениях.

Для воинов вроде них даже предполагать отступление – не вариант. Я начинаю понимать, что значит для них Каэрсан. Он не просто лидер. Он отец. Человек, который спас их от позорного мира с Террой, от «слабаков» в совете Сильдры. И его исчезновение ранило их как нож в сердце.

Обнажаются острые зубы. Раздаются резкие слова. Я улавливаю «беспорядки», «Темплары» и «переворот». Один из младших паладинов ударяет кулаком по столу – для сильдратийцев подобная выходка немыслима.

И тогда Саэдии подает