Дитя минувшего - Кристина Веда

Кристина Веда

Дитя минувшего

Пролог

В черных, хрустальных глазах отражались языки пламени. Кроваво-красные, они пожирали первый этаж дома и тянули лапы ко второму. Огонь был зверем, всепоглощающим и безжалостным.

Собравшихся вокруг зевак вдруг оглушил треск и звон. Это окно разлетелось на осколки, заставив людей отскочить в стороны.

Согнанный внутренней тревогой, ворон бросился с ветки прямо вниз. Черной тенью влетел в разбитое окно. Огонь неприветливо опалил старого друга, желая заключить в смертельные объятия.

Где-то на втором этаже послышался надрывной крик младенца. Маленькая душа звала на помощь, а Вестник Смерти больше не мог просто наблюдать. Он опрометью кинулся к ней, лавируя между разразившейся вокруг битвы. Две тени бросались друг на друга, разрывая плоть. Лопнуло очередное окно от накала и силы удара. Совсем рядом с вороном. Но он слышал только плачь, резонировавший в голове.

Малышка лежала в одной из двух кроваток, на стенах вокруг танцевали тени. Она даже не успела осознать, что произошло, запомнила только пожирающий страх, когти, впившиеся в её бока и последовавшее за этим чувство невесомости.

Ворон вцепился в пеленки и вылетел в окно. Кто-то из соседей удивленно вскрикнул, потом еще долго утверждая полиции, что ребенок воспарил в ночном небе и на черных крыльях улетел в неизвестном направлении.

В чем-то они были правы, ведь Вестник Смерти, не знал куда ему лететь с вопящим младенцем. Но ветер укутал малышку, подарил забвенный сон. Он стал защитным коконом, направляя тех, кто искал спасения, на верный путь. Малышка уже проспала двое суток нелегкого пути, когда ворон без сил приземлился у двери далекой избушки. Сложенная из деревянных балок, укутанная причудливыми узорами мха и паутины, избушка казалась спасительным берегом. Теплый луч света пятном падал из окна, а хвойный запах обволакивал невольных беглецов. За ними уже с интересом наблюдали тени, плясавшие вокруг дома, и смелые зверьки, выглянувшие из своих укрытий.

Ворон бережно опустил малышку на крыльцо и прильнул к её груди, нервно прислушиваясь.

Жива.

Словно ощутив внимание, малышка зашевелилась.

Проснулась.

Когтистой лапой ворон неумело закопошился в пеленках, наконец вынув соску, и бережно заглушив подступающий детский крик. Это помогло, ведь светлые бровки расправились и сон вновь окутал младенца. А ворон стоял на крыльце, не зная куда деть свое защемившее от боли и страха сердце. Ведь он пошел против своего предназначение, нарушил клятву смерти, подставил Хозяина. Но вернуться уже не получится, ведь крепкая нить связала его с малышкой. Теперь все его желания сводились к защите маленького сердечка, что билось в её груди.

Ворон огляделся. Густой северный лес стеной окружал поляну, на котором стояла избушка. Окутал его хвойными объятиями и подоткнул свежее дыхание ветров, как мать одеяла. В доме теплилась жизнь.

Наверное, в этом месте не смогут найти ребенка. Он не позволит. Но что на это скажет Хозяин? Хорошенько выдерет остатки перышек, за такую вольность. Но Ворон все стерпет, если здесь будет безопасно.

Он бросил последний взгляд на малышку, поправил пеленку, подоткнув ближе к лицу, и нерешительно постучал клювом в дверь. Звук разнесся эхом по поляне. Ворон спрыгнул с крыльца во тьму. Через пару секунд двери отворились. На крыльцо, слегка косолапо, вышел мужчина. Лампа в его руках отбрасывала свет на утомленное годами лицо с прорезавшимися морщинами. Он огляделся по сторонам и неожиданно выругался.

Лампа оказалась на полу, а малышка в руках мужчины. Она спала, но лицо исказилось в гримасе от очередного движения.

– Тише-тише, вот это да… – мужчина нелепо закачался на ногах, изумленные глаза его забегали по лесу. – Кто тебя оставил?

В ответ тишина. А мужчина удивился еще больше, осматривая младенца.

– Это ж надо, – он хотел будто заглянуть под пеленки, но одернул себя, стукнув по лбу, – щекастый такой, как медведь. Ну-ну, не плачь.

Последний раз оглянувшись, мужчина тут же вернулся в дом с подкидышем. Двери закрылись, отделив Ворона и малышку.

Говорят, вороны не плачут, но раз в тысячу лет можно пустить слезу.

1 Глава, где школа открывает портал в Навь

Я сидела в классе, наблюдая через открытое окно за махровыми облаками, что лениво тянулись по небу. Летнее солнце приветливо тискало за щеки, а ветер заплетал косички, бережно перекладывая пряди белых волос. На фоне размеренный голос учительницы убаюкивал, словно колыбельная из детства. Как же хотелось, чтобы последняя учебная неделя восьмого класса закончилась прямо сейчас, ведь оценки выставлены, домашние задания сданы.

В своих мечтах я уже гуляла днями напролет и собирала полевые цветы. Вот бы вся моя жизнь проходила именно так, а не бессмысленно и скучно на уроках биологии. Мое сердце явно рвалось в полет.

«Ну что этой старой женщине еще нужно? Зато небо, такое чистое, красивое».

Легкий толчок выбил мою руку, и голова клюнула вниз, чуть не поцеловавшись с партой. С возмущением я посмотрела на соседку Леру, а та скривила лицо и в панике закачала головой, словно мною была совершена огромная ошибка.

– Воронова!

– Да! – я тут же встала из-за парты, неуклюже ударившись коленом, и посмотрела на учительницу.

– Что ты сказала про мои требования? Только теперь не себе под нос, а на весь класс!

– Я? А я что, в слух?

– Во дает, – просвистел кто-то на соседнем ряду.

Сбоку послышался шлепок. Наверняка это Лерка ударила себя по лицу. Надеюсь, что больно. Мы хоть и общались с Лерой, но стоило что-то сделать, как она тут же неслась к нашей классной руководительнице. Низкой, скрюченной старушке с острым длинным носом и небольшим пушком над верхней губой. Словно под цвет своих болотных глаз она бессменно носила зеленое платье в горошек и завивала белые, седые волосы. А может это был неудачный парик? Так странно он сидел на её голове.

– Воронова!

– Да, извините, – пришлось виновато склонить голову, шестым чувством осознав, что опять прослушала нравоучения.

– Я понимаю, что конец года дается всем тяжко, но шило, извиняюсь, в одном месте, пока только у тебя. Надо же, назвать даму почтенного возраста старой. Как только язык повернулся?

– Вы не старая, Тамара Петровна, вы опытная, – заискивающе сказала моя соседка и класс накрыла волна смешков.

– Спасибо, чтобы это не значило, – Тамара Петровна с блеском в глазах пригладила пушок над губой, – но дело не в моем возрасте, а в бестактности Марии. Возомнила из себя кого-то значимого? Думаешь,