Вскрытие и другие истории - Майкл Ши

Майкл Ши

Вскрытие и другие истории

Серия «Легенды хоррора»

Michael Shea

AUTOPSY AND OTHER TALES, VOL.1

Печатается с разрешения авторов и литературных агентств Spectrum Literary Agency и Nova Littera SIA

Перевод с английского:

Наталья Маслова, Роман Демидов, Анастасия Колесова

Copyright © 2008 by Michael Shea. All rights reserved

© Наталья Маслова, перевод, 2025

© Роман Демидов, перевод, 2025

© Анастасия Колесова, перевод, 2025

© Михаил Емельянов, иллюстрация, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Вскрытие

Доктор Уинтерс вышел из крошечного здания автовокзала на пахнущую соснами полуночную улицу. Единственный свет горел в его окне, если не считать люминесцентного циферблата через несколько домов дальше по улице и маленькой неоновой рекламы пива через два квартала. Шумела река. Она бежала по дну глубокого ущелья к западу от городка, но тот был всего несколько улиц в ширину и около мили в длину, поэтому приглушенный рев течения слышался отчетливо – словно призрачный поток тек меж темных берегов-витрин. Пройдя несколько шагов, доктор Уинтерс поставил чемодан на землю, засунул руки в карманы и посмотрел на звезды – бесчисленные, словно камешки в черном заливе.

– Горное селение… шахтерский городок, – проговорил он. – Звезды. Луны нет. Мы в Бейли.

Он обращался к своей раковой опухоли. Она росла у него в желудке. С тех пор, как доктор узнал о ее существовании, он завел привычку иронично с ней беседовать. Так он демонстрировал свое радушие по отношению к этой незваной гостье – Смерти. Она не дождется от него грубого приема, ведь это сделает ее победу абсолютной. Впрочем, разумеется, ее победа и так будет абсолютной, хоть с иронией, хоть без.

Он снова поднял чемодан и пошел дальше. Звездный свет превращал черноту окон в смутные зеркала, отражавшие проходившего мимо человека: поджарого, как ящерица, седовласого (в пятьдесят семь лет) мужчину, прибывшего сюда по делам смерти, носившего собственную смерть в себе самом и даже хранившего одежды смерти в своем чемодане. Ибо тот был наполнен – помимо набора медицинских инструментов и кое-каких предметов первой необходимости – патолого-анатомическими мешками. Шериф рассказал ему по телефону, что тела временно укрыли тем, что было под рукой, и поэтому доктор прихватил мешки с собой, с горьким весельем упаковал их в чемодан, а последний приложил к груди перед зеркалом, как женщина прикинула бы платье, и сказал своему раку:

– О да, здесь хватит места для нас обоих!

Чемодан был тяжелым, и доктор часто останавливался отдохнуть и взглянуть на небо. Та еще ночная работенка – копаться в вонючей бездушной грязи, обратив взгляд долу, под таким звездным куполом! На то, чтобы достать десятерых шахтеров, ушло пять дней. Осеннее равноденствие уже миновало, но температура оставалась неизменно высокой. А на такой глубине под землей, без сомнения, было еще жарче.

Доктор вошел в здание суда через боковую дверь. Его каблуки застучали по укрытому линолеумом полу коридора. Находившаяся в конце этого коридора дверь, на которой было написано «НЕЙТ КРЕЙВЕН, ШЕРИФ ОКРУГА», распахнулась прежде, чем он успел к ней подойти, и друг доктора вышел ему навстречу.

– Черт побери, Карл, ты по-прежнему тощий, как хлыст. Давай сюда свой чемодан. Ты и так уже в хорошей форме. Тебе упражнения ни к чему.

Чемодан повис в его лапище, точно невесомый; бычьи плечи шерифа ничуть не перекосились. Несмотря на подразумевавшееся в его словах самоуничижение, для человека своих лет и размеров Крейвен был лишь слегка полноват. У него было грубо вылепленное лицо, а зеленоватые глаза из-за массивных лба, носа и челюсти казались маленькими, но только до тех пор, пока ты не заглядывал в них и не ощущал скрывавшийся за ними цепкий и проницательный ум. В кабинете шериф до середины наполнил две чашки кофе из кофейника, а потом долил их доверху бурбоном из лежавшей в столе бутылки. К моменту, когда чашки опустели, они закончили обмениваться новостями об общих знакомых. Шериф смешал еще по чашке кофе с бурбоном и молча глотнул из своей, очевидно, готовясь перейти к делу.

– Есть такое выражение – «жестокая справедливость», – сказал он. – Вот теперь я знаю, что это такое. Один из твоих будущих… пациентов? Он был убийцей. Господи, «убийца» – это не то слово. Это еще не самое плохое, что о нем можно сказать. То, что взрыв прикончил его, – вот это была справедливость. А жестокость заключается в том, что он прихватил с собой еще девятерых. И знал бы ты, как это меня злит, Карл! А если твой начальничек-лизоблюд добьется своего, их смертью жестокость не ограничится! Их родные даже компенсацию не получат! Вот скажи мне – он хребет себе еще не поломал? От того, что так сильно прогибается под «Фордемскую страховую»?

– Я так понимаю, ты имеешь в виду почтенного Уоддлтона, коронера округа Фордем. – Доктор Уинтерс глотнул кофе. Потом изящно раздул ноздри, продемонстрировав этим все отвращение, презрение и желчь, накопившиеся у него за четыре года работы патологоанатомом под началом Уоддлтона. Шериф рассмеялся. – По тому, что говорит коронер, редко можно что-нибудь понять четко, – продолжил доктор. – Он помянул твое имя всуе. Страстно и неоднократно. Эти выражения послужили началом его речи. Затем он развил тему строгой ответственности нашей службы перед буквой закона вообще и закона о выплатах материальной компенсации при смерти на рабочем месте в частности. Деньги выплачиваются только родственникам покойных, чья смерть произошла в результате их работы, а не просто в ее процессе. Жертвы маньяка, хоть и погибли на работе, ни в коем случае не подпадают под действие этого закона. После этого мы обсудили трагическую несправедливость того, что страховую компанию – любую страховую компанию – могут обязать выплатить материальную помощь гражданам, не имеющим на нее никакого права, исключительно из-за халатности и некомпетентности ведущих следствие полицейских. Вновь всплыло твое имя, и коронер Уоддлтон подверг его дальнейшему поруганию. «Фордемская страховая», неважно, является она политическим спонсором или нет, – все-таки крупная страховая компания и, следовательно, заслуживает того же справедливого отношения, что и все подобные ей компании.

Крейвен издал злобный лающий смешок и метко плюнул в корзину для мусора.

– Ах, этот беспристрастный слуга народа! Что такое семь вдов и шестнадцать детей-иждивенцев в сравнении с «Фордемской страховой»? –