Юлия Бажова - Сети Страница 9

Ветер принес из окружающей тьмы крупные капли дождя, забарабанившие по натянутому высоко над костром тенту. Морган подбросил в огонь поленьев. Пламя затанцевало, сочно прищелкивая и выстреливая крупные искры. Дар оповестил о том, что сонные ребята добрались до своих палаток, а на вакантное место второго дозорного объявился претендент. Увы, не один из тех, чье общество Морган бы предпочел. Спустя минуту на его плечи опустились руки и начали массировать натруженные мышцы, которые все еще болели после бурлацкой работы и таскания набитых железом ящиков. Морган невольно зажмурился от удовольствия.

– Наш вечный дозорный, у которого от глубоких раздумий дымятся ботинки, – в такт движениям произнесла Каула.

– Ох… – Морган убрал ноги от огня. – А я никак не соображу, откуда вонь.

– И воду забыл налить. – Каула оставила его в покое, сняла раскаленный котелок на палке, положила в мокрую траву. – Сколько котелков ты сжег, мыслитель?

Она села напротив, приглашающе похлопала ладонью по бревну рядом с собой. Морган сделал вид, что не заметил. Каула могла бы быть его лучшим другом, после Бо, он доверял ей как самому себе, если бы отношения с ней не омрачало чувство вины. Овдовев двумя годами позже его, она так и не вышла замуж, и Морган чувствовал, что одна из причин – желание соединиться кровью с ним. Время от времени он истязал себя попытками заставить себя воспламениться к этой женщине. И всякий раз результатом становилась удручающая мысль: когда годы загасят естественные потребности тела, а он, наконец, поймет, что ни одна женщина не в состоянии заменить Идель, он, пожалуй, возьмет имя рода Каулы и станет нянчить ее внуков, а к тому времени, возможно, и правнуков. Несколько лет назад Каула ходила в Храм Сердца. Монастырь и место содержания преступников одновременно, затерянный высоко в горах, куда можно попасть только милостью ясновидящих жрецов: если они сочтут твое положение достаточно бедственным, чтобы встретить тебя и провести в святилище, где, по слухам, можно услышать голоса Богов. В Храм обращаются в случаях, когда не остается ничего, кроме как вырезать ножом у себя на груди: «я сделал все, что мог». Посещение Каулой Храма было овеяно молчанием, и у Моргана не хватало мужества расспрашивать: если ее паломничество связано с безответным влечением к нему, он это почувствует, и его мучения усугубятся.

– Как Тойва? – спросил Морган, чтобы избежать нудного изматывающего разговора о домашних делах, который, он чувствовал, вот-вот начнется.

– Неважно. – Худое лицо Каулы помрачнело. Она помолчала, глядя в огонь, и вздохнула. – Жестокий урок. Обратный путь в отряд ей заказан.

– Ее оттуда еще никто не выгонял, – возразил Морган.

Каула посмотрела на него со странным выражением.

– Что ты задумал?

– Докопаться до правды.

Ее брови взлетели вверх.

– До какой правды, Мор? Накурились, ввязались в потасовку с дикарями. Это очевидно.

– Не совсем. Почему она пыталась утопиться, имея при себе кинжал, осадный нож и дордже?

– Ты, как и любой из мужчин, бросился бы на кинжал, не сомневаюсь. Тойва – молодая женщина. Прыгнуть с моста с камнями на ногах – более легкая смерть, бескровная. – Каула поднялась, чтобы наполнить остывший котелок. Подвесила его на прежнее место над огнем. – Спроси свою сестру, какую смерть предпочла бы она. Уверяю тебя, это будет…

– Дордже! – Морган победно щелкнул пальцами. – Юная девушка, не осознающая еще в полной мере ценности жезла-молнии, количества вложенного в него труда, возьмет зеркальный кинжал, повернет рукоятью к себе, отстегнет ее и приставит кристалл к груди. Легкая, бескровная смерть, почти мгновенная. – Морган наклонился вперед, опершись локтями о колени. – Кау, ты когда-нибудь курила толченый корень водяной розы?

– Нет.

– А я подростком пробовал. И поверь, после этой гадости безразлично, каким способом убиваться. Страх, боль, инстинкт самосохранения стирает начисто. – Морган с кривой ухмылкой пошевелил правой кистью, на которой отсутствовали два пальца. – Укуренный, я отправился охотиться на озерных коньков – вечером, когда они просыпаются и выплывают кормиться. Мне было жутко интересно, как действует мой Дар на этих маленьких зубастых поганцев, которые вечно портят ночное купание: смогу ли я принудить их вернуться в гнезда и оставить голодными. Когда я явился домой весь в крови, с отгрызенным пальцем в руке – второй гаденыши успели сожрать, – мать голосила на весь поселок.

– Мор?.. – Прищурив глаза, Каула недоверчиво склонила голову. – Сочиняешь. Я такого не помню.

– Не помнишь, потому что это было не дома. Мы с матерью гостили в Сангаме, у ее троюродной сестры, когда у них родился первый малыш. В первый же вечер я завел дружбу с соседской компанией пареньков постарше, а во второй – получил инициацию с наркотиками. И урок на всю жизнь.

– Я всегда считала это делом зубов претов.

– Вот видишь, как я тебя разочаровал. Эта штука лишает самоконтроля. А Тойва совершала осознанные, целенаправленные действия. Она перерезала вены только тогда, когда поняла, что утопиться не удастся. И, даже порезав себя, пыталась прыгнуть в воду. И она помнит, что искала воду. Вода, вода… Кто-то вложил в ее голову намерение умереть в воде.

– А в голову Алсура – не сопротивляться, – скептически закончила Каула. – Мор, корешки на всех действуют по-разному. По правде говоря, я не вижу разницы между твоим поведением и поведением Тойвы. Смерть через утопление могла всплыть из глубин ее собственного сознания: кто-то из ее близких когда-то что-то сказал или сделал, у нее отложилось. Возможно, ее мать во время беременности посещали подобные мысли. Ребенок ведь все чувствует и впитывает. Твоя манера копать вглубь восхищает, но иногда, дорогой мыслитель, разгадка лежит на поверхности.

Продолжать нет смысла. Морган подавил раздражение и прикрыл глаза, давая понять, что спор окончен.

Вместе с ношей молчания навалилась усталость. Сквозь потрескивание пламени и шум дождя было слышно, как Каула гремит оловянными кружками. Морган вздохнул при мысли о том, что идея Имандры заняться любовью втроем не лишена здравого смысла. Если бы он осознал и прочувствовал его сразу, то сейчас в вертикальном положении находилась бы всего одна часть его тела. А теперь дергаться поздно. Каулу не оставишь одну на посту. Морган соскользнул с бревна, чтобы усесться на землю и опереться на него спиной, но тут же вернулся на место. Еще один мотыль летел на огонек.

Вынырнув из темноты, Тойва остановилась в нерешительности, зыркнула на Каулу с неприязнью. Вся мокрая, без плаща, но при оружии. Спать она не ложилась. Морган улыбнулся краешком рта, поднял свою кружку, которую Каула только что наполнила хвойным отваром.