Проклятие Железного Лика - Вадим Носоленко Страница 9

— Сын платит долги отца, — железная маска исказилась в жестокой усмешке. — Разве не так говорят законы Нисенхейма?

Фенрир промолчал. Спорить с Железным Ликом, когда тот принимал решение, было бесполезно и опасно. Десять лет они шли по пути мести — от уличной банды до настоящей армии изгоев, наводящей страх на дворян и вселяющей надежду в простолюдинов. «Ополчение свободы» — так называли их одни. «Крысиное воинство» — презрительно именовали другие. Но никто не оставался равнодушным.

— Собирай людей, — приказал Железный Лик. — Ущелье Скорби — именно то место, где малое войско может остановить превосходящую армию. История повторяется.

В лагере Крысиного Братства, раскинувшемся в густом сосновом лесу в двух часах пути от Ущелья Скорби, кипела подготовка. Тысяча воинов — бывших крестьян, беглых каторжников, дезертиров из королевской армии — готовились к битве, которая либо увековечит их в истории, либо отправит в безымянные могилы.

Железный Лик шёл через лагерь, и люди расступались перед ним с трепетом. За годы его фигура изменилась — из жилистого подростка он превратился в высокого, атлетически сложенного мужчину, чьи движения напоминали перетекание ртути. Чёрный плащ с капюшоном скрывал большую часть его тела, но все знали, что под ним — лёгкая кольчуга поверх кожаного доспеха, а на поясе — два длинных кинжала с изогнутыми лезвиями.

Но самым страшным оружием оставалась маска. За десять лет она эволюционировала вместе со своим носителем, став тоньше, выразительнее. Железо приобрело матовый блеск, словно впитывая свет, а не отражая его. Вместо грубых прорезей для глаз теперь были изящные миндалевидные отверстия, через которые проглядывал янтарный огонь. Маска двигалась с его лицом, изменяя выражение, как живая плоть — от яростного оскала до ледяного бесстрастия.

В центре лагеря, у большого костра, собрались командиры отрядов. Фенрир был среди них — правая рука Железного Лика, тот, кто воплощал его волю, когда сам предводитель исчезал на недели в своих таинственных странствиях.

Рядом с ним стояла Лирика — смуглая, гибкая женщина с коротко остриженными чёрными волосами и глазами цвета грозового неба. Лучница, чьи стрелы никогда не знали промаха, и разведчица, способная проскользнуть сквозь кордоны стражи, как призрак. Её прозвали Лирикой за пение — нежное и душераздирающее одновременно, как плач скрипки. Никто не знал её настоящего имени.

Здесь же был Карн Одноглазый — бывший королевский гвардеец, потерявший глаз в одной из приграничных войн и впавший в немилость за то, что осмелился высказать несогласие с жестокими методами командования. Теперь он тренировал бойцов Братства, превращая сброд в дисциплинированное войско.

Хозяин Шёпота — маленький сухой старичок с козлиной бородкой и вечно прищуренными глазами — был шпионом и информатором, чья сеть осведомителей охватывала каждый город Нисенхейма. Поговаривали, что он когда-то был королевским советником, пока не узнал слишком много секретов. Правда это или нет, но его информация всегда оказывалась точной.

И наконец, Тень — личный убийца Железного Лика, чьего лица никто никогда не видел, ибо оно всегда скрывалось под глубоким капюшоном. Даже пол Тени оставался загадкой, ибо голос этого существа звучал то как мужской, то как женский, в зависимости от ситуации.

Железный Лик встал в центре круга, и разговоры стихли. Даже треск костра, казалось, стал тише, словно огонь прислушивался к словам, которые изменят судьбу королевства.

— Завтра, — начал он, и его голос, усиленный резонансом внутри маски, разнёсся далеко за пределы круга, — король Родерик IV въедет в Ущелье Скорби. С ним его армия и его гордость. Ни то, ни другое не покинет ущелье.

Тишина стала абсолютной. Все ждали объяснений.

— За десять лет мы стали легендой, — продолжил Железный Лик, обводя взглядом лица своих командиров. — Но легенды не меняют порядка вещей. Пока на троне сидит Родерик, народ Нисенхейма будет страдать под гнётом налогов и произвола. Настало время нанести удар в сердце тирании.

— Две тысячи против тысячи, — проворчал Карн Одноглазый. — Даже в узком ущелье преимущество на их стороне.

— Численность — не единственное преимущество в битве, — Железный Лик поднял руку, и в его ладони что-то блеснуло — маленький серебряный диск с гравировкой, напоминающей спираль. — У нас есть нечто большее.

— Что это? — спросила Лирика, наклоняясь ближе.

— Амулет Забытых, — ответил Железный Лик. — Артефакт, найденный мной в руинах Старого Города, в склепе, который не открывался тысячу лет.

Старый Город — руины древней цивилизации на северной границе королевства, место, которое все избегали из-за странных происшествий, необъяснимых звуков и огней, появляющихся в полнолуние. Ходили слухи, что Железный Лик часто исчезал именно там, изучая заброшенные храмы и подземелья.

— И что он делает? — в голосе Карна звучало недоверие.

— Призывает то, что должно оставаться похороненным, — маска исказилась в подобии улыбки, от которой у присутствующих пробежал холодок по спине.

Хозяин Шёпота подался вперёд, его глаза расширились от внезапного понимания.

— Ты говоришь о Туманном Войске? — прошептал он. — Это просто легенда…

— Как и я, — отрезал Железный Лик. — Легенды имеют свойство оживать, когда приходит их время.

Он поднял руку, призывая к молчанию, и продолжил объяснять план. Карн Одноглазый и основная часть войска устроят засаду в самом узком месте ущелья, сдерживая авангард королевской армии. Лирика с лучниками займёт позиции на скалах, осыпая врага стрелами сверху. Тень проникнет в королевский лагерь ночью и устранит ключевых командиров, посеяв панику.

— Когда наступит ночь, я активирую амулет, — завершил Железный Лик. — И те, кто некогда пал в этом ущелье, снова возьмут в руки оружие.

Повисло тяжёлое молчание. Всем была известна история Резни в Ущелье Скорби — пятьсот лет назад целая армия восставших против тирании предыдущей династии была загнана в ущелье и уничтожена до последнего человека. С тех пор говорили, что ущелье проклято, что в безлунные ночи там слышны стоны и звон оружия.

— Некромантия, — прошептала Лирика. — Ты говоришь о мёртвых, поднятых против их воли.

— Не против воли, — возразил Железный Лик. — Они ждали этого момента пять веков. Момента отмщения.

После совета Железный Лик удалился в свой шатёр на окраине лагеря. Тяжёлый полог опустился за ним, отсекая от глаз любопытствующих. Только здесь, в абсолютном одиночестве, он мог позволить себе несколько минут слабости.

Тяжело опустившись на походную койку, он сжал