Александр Беловец - Ловушка для богов. Книга 1. Источник (СИ) Страница 77

И так было почти с каждым. Застигнутые врасплох чародеи не могли поверить в то, что многовековое табу нарушено. Доселе, какие бы страсти не кипели на материке Гельд-Ир, какие бы войны ни уносили жизни славных витязей, за стенами Ивокариса вечно царил мир и покой. Маги больше всего на свете ценившие мудрость и помыслить не могли, что кто-то осмелится на столь страшное святотатство. Легионеров, в числе которых Вальдрес продвигался в сторону башни магов, было не так уж много — одна-две когорты, но эти отлично обученные, не знающие страха и пощады воины, несомненно, способны были уничтожить всё население города магов. Не без помощи С'айхиис, естественно.

Проходя мимо корчмы «Скороход», где так любили гулять послушники магической академии, и где когда-то засиживался сам Вальдрес, он вдруг увидел, как покачиваясь и шаря дрожащими руками по сторонам, из дверей вышел слепой старик. Не сразу Вальдрес узнал в нём наставника по магической теории, что был завсегдатаем корчмы, и к которому всегда приставляли отстающего в учёбе неофита, дабы тот помогал слепому старцу. Сейчас старик был один — юного помощника с ним не было, и маг беспомощно опёрся о стену спиной, и остановился, не зная куда податься. Услышав стоны умирающих, он выставил вперёд посох, словно тот мог защитить его от неминуемой смерти. Пробегавший мимо легионер ткнул старца в живот. Он даже не остановился, тут же побежал мимо к группе товарищей окруживших троих рослых стражников, отбивающихся из последних сил, и влился в схватку.

Старик поначалу не пошевелился, недоумённо зажимая рукой рану, повертел головой, потом вдруг раскрыл рот, жадно хватая воздух. Повязка с его глаз сползла, и они открылись в последний раз — огромные, незрячие, отчаянные, беззвучный крик вырвался из перехваченного удушьем горла. Старый чародей выронил посох, покачнулся и молча упал, вытянув худую шею. Тут из корчмы выскочил его поводырь — совсем ещё юный белобрысый паренёк в чёрном балахоне. Увидев мёртвого старика, юноша отшатнулся и в ужасе прижал ладони к лицу. Глаза его наполнились слезами. Упав на колени подле старого учителя, он расплакался, не видя и не слыша ничего вокруг. Подошедший сзади легионер снёс ему голову одним ударом меча.

Вальдрес отвернулся.

— Эмоции… — прошептали его губы. — Эмоции губительны для разума. Раз поддавшись им, можно на корню испортить начатое дело. Никаких эмоций, Вальдрес. Только вперёд, только вперёд, только вперёд…

Сон… всего лишь сон… Но какой яркий, живой и реальный. Рука до сих пор ощущает тепло С'айхиис, а в груди стучит так, что ноют рёбра. Сознание зависло на самом краю пропасти безумия готовое вот-вот сорваться и остаться там навсегда. Но надо проснуться. Надо сделать над собой усилие и изгнать остатки жуткого сна. Надо… но до чего же не хочется. Сил нет даже думать, не то чтобы отрыть глаза. Но надо, надо…

Пробуждение оказалось не из приятных. Разум возвращался так медленно, что захотелось его подтолкнуть. Но это было опасно — легко проскочить и упасть в пучину безумства. Вальдресу показалось, будто всё тело разбили на мелкие осколки, а потом собрали воедино, даже не потрудившись, как следует подогнать части. Не открывая глаз, он пробежался ментальным щупом по внутренним энергетическим резервам, отмечая для себя, что они на половину полны. Осторожно, сдерживая нетерпение, маг открыл один глаз и тут же снова закрыл. Потом снова открыл и осмотрелся, насколько это оказалось возможным. Мир предстал грязно-зелёным, мутным пятном. Медленно втягивая воздух сквозь сжатые зубы, он наполнил лёгкие до предела и, задержав дыхание, открыл второй глаз. Резь в груди стала нестерпимой и, резко выдохнув, Вальдрес вновь зажмурился. Когда головокружение, наконец, прошло, он открыл глаза и посмотрел прямо перед собой.

В мир вернулись краски, и хрустальный свет обрисовал контуры предметов с поразительной чёткостью, будто развеялся многовековой туман призванный скрывать истинные красоты мира от несовершенного человеческого разума. Вальдрес увидел листву… нет, каждый лист, живой, трепещущий от ветра и настоящий… Словно до сих пор он был слепым и кто-то прекрасный и величественный вдруг вернул зрение. Маг увидел лес таким, каким, наверное, он был в самый первый миг его создания. Увидел саму Жизнь. Там где не подозревал её прежде — в движении листьев, в шорохе травы, в скрипе веток… теперь это были не просто звуки. Это были голоса. Кроны деревьев просто сочились зеленью — не тусклой, опалённой зноем, а глубокой, чистой, какую можно разглядеть лишь в бездонном чреве редкостного изумруда; и это оказалось правильным — ведь и камень и деревья есть порождения одной земли. И небо, сияющее над ними — одно на всех. Оно тоже перестало быть просто синим, пропитавшись изнутри дивным сапфировым светом.

Эйфория стала отступать, развеиваться и Вальдрес решил подняться. Он с трудом сел и принялся вертеть головой. Поначалу решил, что оказался там же где и заснул — на поляне с каменной чашей, но всё оказалось иначе. В нескольких шагах справа пролегла дорога — широкая, мощёная красноватыми плитами, стёршимися от тысяч ног. Её Вальдрес узнал сразу, ведь несколько дней назад сам ступил на неё, входя в Хайвердский лес. Но в этом месте старинный тракт, поросший травой и избитый дождями нашёл свой конец, упёршись в не менее широкий, выложенный сероватым гранитом с розовыми прожилками. Эта дорога так же была знакома — по ней не так давно маг держал путь в Сумарский Халифат, выполняя задание Архимага Себелиуса. Тогда, помнится, он поспешил проехать развилку не задерживаясь — не хотелось нарваться на хозяев леса. А теперь волей судьбы маг вернулся на это место и не откуда-нибудь, а из самого сердца Хайверда да ещё после встречи с теми самыми хозяевами.

«Воистину судьба не скупа на сюрпризы» — уголки губ скользнули вверх, обнажив острые зубы.

У ног обнаружился тугой кожаный мешок с горловиной, перетянутой грубой верёвкой, но маг не стал торопиться его развязывать. Вместо этого он поднялся на ноги и принялся разминать онемевшие члены. После того, как кровь свободно заструилась по жилам он присел рядом и стал распутывать узел. Пришлось даже пустить в ход зубы — мешок завязали на совесть. Верёвка, наконец, поддалась и Вальдрес, не без удовольствия откинул её в сторону. Растянул края мешка и восхищённо присвистнул — внутри оказалась одежда. Маг перевернул мешок вверх дном и вытряхнул содержимое на траву. Помимо одежды внутри нашёлся сверток с вяленым мясом, головка сыра, завёрнутая в тряпицу и фляга, откупорив которую маг еле сдержался, чтоб не выпить весь сок татаки разом.