Дремир. Беспечные. Том 3 - Ник Вернер Страница 76

даже в записке не сказал, что ты к «ней» вернёшься. То есть ты оставил ей записку, что она тебе нахрен не нужна. Ладно, бывает. Не нужна — твое дело. Мне всё равно чем закончатся ваши отношения, но скажи ей это в лицо! Или напиши, что вернёшься к ней и потом скажи ей это в лицо!

Марк промолчал.

Часть 2

Глава 13. Старший брат

Я не знал, что ответить. Я вспомнил ужас в глазах Насти, сложил его со словами Кирана, и впервые до меня дошло, что я сделал не так… с точки зрения любой уважающей себя девушки.

«Твой парень приводит тебя в „дом свиданий“. Оставляет там одну. Уходит. Ни разу не подумав, кого и где он оставил, как она будет там дальше справляться сама морально и физически. Потом он возвращается через полдня как ни в чём не бывало и обнимается с другой девкой. Когда ты сама приходишь обратно в „дом свиданий“, он не извиняется, не спрашивает, всё ли у тебя в порядке, а начинает над тобой издеваться и продолжать обниматься с другой девкой… Потом снова на тебя орёт и снова уходит. Ты его догоняешь, прощаешь, даже без извинений. Пускаешь обратно домой. И что он делает? На утро просто уходит, даже не сказав куда, а через день снова возвращается домой как ни в чём ни бывало. И что он делает первым делом? Извиняется? Как же! Лезет обниматься! А когда ты не соглашаешься, заламывает тебе руки и доводит до панического ужаса…»

Я понял, что хочу, чтобы Киран меня убил, и решил сделать все, что в моих силах, для достижения этой новой цели в моей жизни — мучительной смерти.

Начал я с простого: заорал на Кирана:

— Не лезь, друг, не в своё дело!

— А ты мне больше не друг, Марк, — спокойно сказал Киран. — Не дорос ещё до дружбы, как оказалось. Ошибся я в тебе, друг. Буду исправлять свою ошибку.

— И как ты свою ошибку «исправлять» собрался? — съязвил я.

— Воспитывать тебя буду, — спокойно ответил Киран.

— Тоже мне, «папочка» нашелся, — ухмыльнулся я.

— До отца я не дорос, а до старшего брата — вполне. Вставай, бить буду.

Отделаться лёгким испугом не входило в мои планы, поэтому я встал и принял боевую стойку: немного присогнул колени, распределил вес и поднял руки перед собой. Сосредоточился.

Первый удар я пропустил — в глазах потемнело, в ушах зазвенело, но Кирану я всё же врезал в челюсть. Хоть нихрена я не видел, но почувствовал, что мой удар цели достиг, пусть и единственный.

Дальше «старший брат» меня просто бил, пока я уже не мог вставать и сопротивляться, а я вставал и сопротивлялся раз за разом, ведь решил, что смерть моя должна быть мучительной.

Угрозу своей жизни я почувствовал сразу, с первым же ударом, поэтому на земле, вальяжно истекая кровью, не залеживался. Он бы меня действительно убил, если бы я тут же не вставал, но это тоже не входило в мои планы, ведь смерть моя должна была быть более мучительной…

Когда я рухнул в очередной раз, то с досадой понял, что встать уже не успеваю. Расстроился, что отделался лёгким испугом, и отключился.

Очнулся я в белёсом тумане.

«Что-то я не там оказался, — подумал я. — Там должно было быть темно, жарко и мучительно…»

Я попытался встать и куда-то пойти, но понял, что пристёгнут к седлу, а потом сквозь туман разглядел спину Кирана. Удивился.

«Зачем брат притащил меня на небеса? Я не заслужил».

Потом понял, что не «зачем», а на «чём» — на грифоне.

Тут я всё не мог решить: мне радоваться, что я всё же ещё не горю в аду, или начинать беспокоиться о том, что теперь мне надо всё исправлять на земле.

Впервые в жизни мне размышлялось отлично. У меня болело всё, кроме головы, а в голове была туманная ясность. Я даже решил, что теперь мне больше нравится размышлять в облаках, чем в тёмной комнате.

Выглядел я как кровавое месиво — весь в своей же высохшей крови, а вот переломов я у себя не обнаружил. Ни одного! Даже рёбра были целыми. Очень этому удивился и понял, что старший брат знал что делает. Назвать его «другом» у меня уже язык не поворачивался.

«Нахрен мне такой опасный и непредсказуемый друг⁈» — от этой мысли мне расхотелось иметь друзей. Совсем. Один мне ничего не сказал и почти убил этим, другой — сказал, но тоже почти убил. Нет, всё! С дружбой я завязал. Даже не предлагайте!

На следующем привале брат мне прочитал «лекцию» об обращении с девушками. Я на всякий случай со всем согласился, но он мне не поверил и сказал, что потом проверит, как я всё усвоил. А если результат его не устроит, то будет учить меня летать на грифонах.

Я выбрал из двух зол меньшее — с грифонами я не хотел связываться ни за какие коврижки и попросил брата повторить его «лекцию». На этот раз я слушал внимательно и всё запомнил. Брат мне поверил. Грифонами больше не пугал. Пока что.

В Марингерд мы прибыли через пять дней. К тому времени я вдоволь наразмышлялся в облаках и понял, что витать в облаках мне нравится намного больше, чем блуждать во тьме. Я поделиться этим открытием со старшим братом — он меня похвалил. Я был безумно рад.

За день до прилёта в Марингерд брат меня попросил наконец-то отмыться от последствий «его братской любви», и я тут же бросился выполнять его приказ.

Когда мы приземлились во дворе усадьбы графини Дэйнеры, я уже был твёрдо уверен, что хорошо, что у меня есть старший брат — он всегда подскажет, что делать! Я даже у него спросил, слезая с грифона:

— И что мне дальше делать, брат?

— Иди, встречай свою бабушку, — по-доброму улыбнулся мой брат и потрепал по голове.

Я был искренне рад и пошёл разыскивать свою бабушку. Искать долго не пришлось — бабушка сама вышла меня встречать. Я бросился к ней со всех ног, крепко обнял, приподнял над землёй и радостно воскликнул:

— Бабушка! Я так рад тебя видеть!!! Я так соскучился!!!

Моя бабушка всегда была такой большой… А сейчас почему-то оказалась ниже меня ростом. Интересно, почему?

«Наверное, показалось», —