Очаровательные. Оборотни. Двухтомник Страница 65

Шершавые пальцы замирают на сосках, нежно обводя сжавшиеся тугие горошинки, а затем сильно сжимают, перекатывая между пальцами. Из моего горла вырвался болезненно-сладкий вскрик.

Подавшись вперед, стараясь быть ближе к этим наглым рукам, слышу тихий довольный смешок возле своего уха.

— Тебе нравится, верно? Плохая девочка, — горячо шепчет он, вызывая на моем теле табун мурашек. — Что я тебе приказал? Повтори!

Мужчина одним движением собирает часть распущенных по спине волос, осторожно и немного больно натягивая кожу на затылке, приподнимает мою голову. Заставляя смотреть в его глаза, полыхающие вожделением и голодом.

Янтарные глаза, потемневшие до черноты.

Манящие и опасные.

Сглатывая слюну в пересохшем горле, шепнула:

— Не двигаться.

— Верно, — урчит он. И не сильно толкается вперед, отчего я едва успеваю выставить свободные от веревок кисти.

Свободные кисти, но не руки.

— Ты нарушила приказ, милая. Что бывает за нарушение приказа?

Он перехватывает меня под живот и приподнимает попку, надавливая на поясницу, фиксируя меня в одном положении, отчего я оказываюсь в позе этакой кошки.

Внутри меня сворачивается тугой ком из раздирающих чувств удовлетворения и нежелания до конца покориться, навеянных той порочной позой, в которой заставил меня стоять мужчина, полностью раскрывая для себя.

В его власти.

Ну, это он так думает, а мне всегда так не хватало.

То, в чем я боялась признаться даже самой себе.

Мне нравится ему подчиняться, меня это не унижало, я оставалась собой.

Но я хотела и могла подчиняться только ему.

Это я понимала четко.

— Наказание? — гулко сглотнув, шепчу, замирая от предвкушения.

В нежных губках скапливается влага. Ее так много, что я сжимаю внутренние мышцы, боясь, что она потечет по бедру. И одновременно желаю, чтобы он видел, как я его хочу.

Как готова для него.

Как сильно хочу ему отдаться. Полностью и беспрекословно.

— Умница, — рычит. — Моя!

И я уверена: в его глазах сейчас удовлетворение. Ведь я даю то, что ему так нужно. Себя в его полную власть. Мнимую покорность и живое желание принимать все то, что он может мне дать.

Оттопыренную попку обжигает огненная вспышка и оглушает сильным хлопком, заставляя мое влагалище сократиться от этой приятной болезненной вспышки.

— Еще!

— Молчи! — холодно приказал, на этот раз больнее приложившись сильной ладонью.

Наверное, останется след. Плевать! Главное то, что делает он… Сводит меня с ума.

И я совсем не против носить следы его страсти на своем теле.

Еще одна болезненная вспышка заставляет прикусывать губы, дабы сдержать рвущиеся из груди шипение и стоны.

Шлепок.

Еще один.

Он убирает свою руку с моей спины, но я не смею пошевелиться. Мужчина оглаживает припекающую ягодицу, пальцами другой руки властно растирая влагу по сочащемуся соками лону.

Тихо застонав, не смогла сдержать громкий вскрик, когда два пальца резко и до упора проникают внутрь меня, а поступательные нарастающие грубые движения жестко растягивают мышцы внутри.

До крови закусив губу, закатываю глаза.

Еще чуть-чуть. Еще немного ― и я получу долгожданное освобождение.

Особенно глубокий толчок. Он загибает пальцы внутри меня, и я кричу, мощно при этом кончая:

— Бернар!

* * *

Подскочила на кровати, лихорадочным осоловелым взглядом осматривая полумрак комнаты, тонко намекающий, что сейчас раннее утро, тяжело выдохнула.

Пересохшее горло саднило, и мне дико хотелось хоть глоток воды. А пульсирующее влагалище недвусмысленно напоминало мне о порочном сне.

Обреченно застонав, откинулась на подушки, закрывая глаза руками и растирая дрожащими пальцами лицо.

Мля-я!

Какого хрена мне приснился этот альфа-самец?!

Боже, похоже, я сошла с ума.

Надеюсь, этот сон был разовой акцией. И мне больше не придется видеть этого хренового домината, бесцеремонно вторгающегося в чужие сны!