Ольга Табоякова - Хозяка Страница 64

— Чех, я могу тебя попросить?

— Да, — ответила сестра. — Ты хочешь попросить, чтобы если что-то изменится, то я бы сообщила? — спросила она.

— Да, — я был удивлен, что она это понимает.

Разговор похоже был закончен. Я поднялся.

Я смотрела на своего брата и пыталась представить, как бы я бы жила, если бы…

Варан ушел. Я закрыла дверь, пила вино и плакала. Теперь понятно для чего я берегла свои слезы.

Варан вышел из кабинета под тяжелые испытывающие взгляды домочадцев сестры.

— Поговорили? — подозрительно спросил Укул.

— Поговорили, — Варан был подавлен разговором с сестрой.

Укул хлопнул его по плечу.

— Давай выпьем. Помогает, — предложил он и несмотря на слабое сопротивление увел молодого человека в кухню. Укул желал знать то, что касалось этого странного парня и его дочери.

Проснулась я от непонятного шума или мне показалось, что я проснулась. Нечто ломилось ко мне в окно. Я встала, чтобы посмотреть, что там такое. Это было оно. Сначала стало страшно, а потом я поняла, что это мне все снится, да к тому же с пьяных глаз. А оно было страшное, леденящее кровь. Похоже на ужас из фильма «Чужой». Я повела пальцем по стеклу. Оно прилипло к окну и даже собиралось войти, а я сказала ему: «ам!». Оно отпрянуло. Что-то ему не понравилось, что я хочу его съесть.

Схватившись за голову, которая вдруг заболела, я вернулась в кресло и допила остатки вина. Час волка подходил к концу. Скоро рассвет, я проснусь и забуду то, о чем грустила. Правильно говорят, что темнее всего перед рассветом.

Утром меня разбудили крики. Дежа вю какое-то. Кто-то ломился в окно и в дверь тоже.

Я доковыляла до двери и отперла ее. Тритуглар и Укул смотрели на меня, как на свеженькую покойницу.

— Чего? — я потянулась. Спать в кресле плохо, потом все тело ломит.

За окном притихли.

— Ты как? — Укул меня взял за руку.

— Спать хочу, не выспалась. Да еще всякая муть мерещится. Перепила вчера, да на усталость, — я с надеждой подумала о горячей ванне.

— Муть? — раздался за спиной голос управляющего домом Пупра. Тритуглар открыл окно. С той стороны ко мне ломились Пупр, Раус и новая знакомая Ель.

— Ага, монстрики ушастые, — я потихоньку пошла к выходу. Надо добраться до комнаты и еще раз подумать: ванна или же еще поспать.

Ель слушала этих местных олухов. Они не способны организовать простую охрану. По их словам объект чуть было не погиб этой ночью. На девушку было совершено нападение местным проводником ужаса.

— Так, как эту штуку вызывают? — она терпеливо допрашивала Тритуглара.

— Эта «штука» есть проводник ужаса. Его вызывают ценой чьей-то невинной жизни. Должны быть сила и жертва, — поморщился Тритуглар. — Проводник ужаса приходит, чтобы убить ужасом жертву.

— Какую жертву? — уточнила Ель, поигрывая ножом. Дело принимало более, чем серьезный оборот.

— Та с помощью которой он призывается и так умирает, а убить ту, ради которой он призывается, — пояснил Раус.

— А почему она не умерла? — послышалось от Проныры.

— Видимо потому, что нервы крепкие, — ухмыльнулась Ель. Она бы тоже не умерла от какого-то там проводника ужаса. Ель так поняла, что девочка повидала вещи и похуже. — Зато теперь есть предположения с чего это так поспешно умер ваш бывший хозяин.

Тритуглар, Раус и Пупр переглянулись.

— В то время было три смерти. Одна за день, это не подходит. Еще одна через день после смерти хозяина, — припомнил Тритуглар.

Раус осознавая важность велел подать всем завтрак и кофе. Девушка, отвечающая за подачу еды на стол, металась, как угорелая, и пыталась строить глазки управляющему поместьем Пупру.

— А тот второй загнулся точно через день? — подозрительная Ель вытаскивала на обсуждение все детали.

— Точно, — одновременно кивнули Пупр и Тритуглар. — Это было на глазах у кучи народа.

— А третий? — Ель умела считать. Было сказано только о двух смертях.

— Третий? — Пупр вздохнул и взглядом попросил Тритуглара рассказать о третьем случае.

— Третья это даже не смерть. Просто пропал человек. Мы так ничего и не узнали. Единственное, что стало известно. Умер человек или его нет в этом мире. Но уйти то он мог и в другой мир, да на тот же Фаган, — Тритуглар подбирал слова, чтобы объяснить свое бездействие, но выглядело это жалко.

— Кто это был? — настойчиво потребовала ответа Ель.

— Это Альмина — девушка… — Тритуглар резко замолчал.

Раус уронил ложку на пол.

— Что все затихли? — Ель поняла, что она напала на след.

— Альмина это девушка некого Верона, — Проныра счел возможным проинформировать Ель.

— Как ты узнаешь все за столь короткое время? — поразился Раус.

— За это платят, — скромно опустил глазки Проныра.

— Верон это кто? — Ель отставила свою чашку с кофе в сторону и уставилась на Тритуглара.

— Вероятный отпрыск бывшего хозяина, — за него ответил Проныра.

— Про девушку все очень подробно, — Ель уже жгла взглядом Тритуглара.

Тот пришел в себя и смог рассказать о непонятной пропаже человека.

Суммировав изложенное, Ель велела вызнать, кто пропал на этот раз и взять этого злобного мстителя Верона под наблюдение.

— Стоп! — подняла она руку, когда Тритуглар уже поднялся из-за стола. — А ведь это может быть не он. Может его отец, например, или брат. Всех их под наблюдение. И чтобы больше мне без сюрпризов.

Тритуглар согласно кивнул. Проныра довольно улыбнулся. Ему уже столько заплатили за пару дней пребывания в доме, что он подумывал переквалифицироваться в сыщика. Это даже почетнее, чем промышленный шпион.

Гена писал письмо. Это было мучительное занятие. Нет, не то, чтобы он не умел писать или не было вдохновения. Это письмо — особенное, оно результат его творческих размышлений и бессонных ночей.

«В центральную Академию Искусства и Поэзии», каллиграфическим почерком выводил Гена.

— Гениал! — зашлась в крике Илира тетка Лины.

— Что такое? — Гениал выбежал в коридор. — Линочка?

Лина выбежала на площадку второго этажа.

— Гена?

Заголосили все.

— Да, что случилось? — потребовал внятного ответа Гена.

— К тебе приехали, — с достоинством сообщила тетка. Ей нравилось быть в центре внимания и это шум ей тоже понравился. Вальтимор никогда ей такого не позволял.

— Тетя, кто приехал? — Лина забеспокоилась.

— Посланник, — совершенно логично заключила тетка.