Смертник из рода Валевских. Книга 6. - Василий Михайлович Маханенко Страница 62

— Я не стану интегрировать вашу записную книгу только в одну сторону. Хотите, чтобы я вам доверял? Верил? Так докажите, что вы действительно на моей стороне. Сейчас вы кто угодно, но только не добрый дядюшка, желающий защитить маленького мальчика. Сейчас вы коварный и хитрый ректор магической академии, что пользуется отсутствием у меня информации о том, что на самом деле происходит в мире и давит на меня красивыми эмоциональными речами. Даже пугает тем, что армия генерала Хабенского движется к Кострищу, хотя она должна была там появиться ещё две недели назад. Однако незапланированные учения их задержали. Элеонора стабильно информирует меня о том, что происходит с Кострищем и я привык прислушиваться к ней, не упуская ни одной детали. Но вы не делаете встречного шага, требуя от меня подчинения. Его не будет. Либо мы работаем, как партнёры на взаимовыгодных условиях, либо мы не работаем. С Цитаделью будет всё точно также. Либо мы будем работать как партнёры, либо мы не будем работать. Я не смертник, чтобы падать ниц перед Папой и его анклавом и умолять меня простить. Да, за мной нет силы, нет связей, нет армии. Зато у меня есть нечто другое — способность уничтожать разломы тридцатого уровня. Способность уничтожить метаморфов, что занимают огромные пространства Калиманской империи. Мне есть что предложить церкви и есть чем её заинтересовать. Но в этом процессе нет Кималя Саренто. Он появится, если у нас будет двойная интеграция наших записных книг. Только так и никак иначе.

Раздался пронзительный скрип отодвигаемой двери, чьи петли не смазывались несколько тысяч лет. Кималь Саренто недовольно скривился и повернулся в сторону. К нам подошёл церковник, чьё лицо было скрыто капюшоном.

— Время вышло. Кималь Саренто, вы согласовали ваше участие на анклаве?

Ректор посмотрел в мою сторону и ухмыльнулся.

— Согласовал. Я буду голосом тёмного покорителя разломов на встрече с Папой.

Глава 18

— Садись! — дружелюбием церковники не отличались. Меня отвели в большую круглую комнату, чем-то смахивающую на арену. В центре, на ровной площадке диаметром метра четыре, располагалась простенькая табуретка и несколько стальных колец, к которым приковали мои кандалы. Далее шла сплошная стена моего роста, над которой возвышались трибуны с удобными креслами для высших иерархов Цитадели. Кардиналов, как успел я уже выяснить. Однако имелся ещё один ярус — перед моим лицом, над креслами кардиналов, размещался белоснежный трон. Расстояние было большим, так что оценить изящное исполнение места обитания Папы не получалось. Но выглядело оно внушительно.

Зачесался нос и пришлось постараться, чтобы унять зуд. Табуретка оказалась крайне неудобной, и я постоянно ёрзал, стараясь принять более удобное положение. Минуты тянулись за минутами, но кардиналы не спешили занимать свои места. Наконец, раздались неторопливые шаги и рядом со мной встал Кималь Саренто. Ректор выглядел свежим и довольным жизнью. Совсем непохожим на того человека, что вчера навещал меня в тюрьме Цитадели.

Вокруг нас тут же появился непроницаемый купол, огораживая от трибун. Кималь Саренто вышел из-под него, но тут же вернулся.

— Интересное решение. Полог тишины наоборот. Тебя видно и слышно, но всё, что происходит снаружи, скрыто. Ты готов к неизбежному?

— У меня до сих пор не интегрировала записная книга.

— Максимилиан, порой мне кажется, что я общаюсь с далёким и необразованным деревенщиной. То есть ты мне предлагаешь заняться интеграцией двух артефактов, что признаны тёмными, прямо в центре Цитадели? Месте, где сила Света достигает своего максимального значения? У меня нет желания усаживаться на стул рядом с тобой. Ещё раз — это Цитадель. Место, где почитание Света находится на предельном уровне. Всё, что связано с тёмным, здесь под запретом. Ты стал серым?

— Нет. Я создал параметр «Тёмное безразличие», но на меня оно никакого влияния не оказало. Скрон изначально был ко мне безразличен.

— Плохо, — на мгновение по лицу Кималя Саренто пробежала тень неудовольствия. — Ладно, это не критично. Всё, сиди здесь и жди.

Ректор вновь покинул защитный купол, и я оказался в самом ненавистном состоянии — когда от тебя ничего не зависит. Я сидел долго. Порой мне даже начинало казаться, что в этом мире кроме меня никого не осталось. Купол идеально скрывал звуки и обзор. Однако вскоре он начал мерцать — Кималь Саренто вернулся ко мне. При этом лицо ректора выглядело слегка обескураженным.

— Не буду ходить вокруг да около — Папа считает, что ты являешься слишком неуправляемой и неконтролируемой силой, приносящей в устоявшийся мир слишком много хаоса. Он сомневается, что ты будешь полезен этому миру, даже с учётом грядущей тренировки у мастера Мерама. Есть более достойные кандидаты. Лояльные и согласованные церковью. Ему проще сейчас не выполнить требование рунописца и выплатить ему какую-нибудь компенсацию, чем рождать нового монстра. Все аргументы, приведённые в твою пользу, оказались безрезультатны. Их услышали, но не прислушались. И сейчас произойдёт то, чего не было никогда. Папа хочет услышать тебя лично. Ещё никогда тёмный не имел права разговаривать с главой церкви Света, так что я понятия не имею, что дальше произойдёт. У тебя будет несколько минут, чтобы доказать Папе и конклаву кардиналов свою полезность. Максимилиан, я не знаю, что ты будешь говорить, прошу об одном — не нужно совершать необдуманных поступков. Твоя задача — выйти из Цитадели и вернуться в Кострищ. Справься с ней.

Кималь Саренто заботится обо мне? С чего вдруг такая нежность? Неужели в лесу что-то сдохло? Всё, что мне оставалось — кивнуть, показывая, что я понял свою задачу.

— Он готов! — произнёс Кималь Саренто и в этот момент купол исчез. Я вновь оказался на арене, но на этот раз трибуны были заполнены. По всему периметру сидели кардиналы, облачённые в золотисто-фиолетовые мантии. Высших иерархов церкви Света было немного — тринадцать человек. Рядом с каждым суетились церковники попроще, но ни кушаний, ни вина я не видел. Бумаги, бумаги и ещё раз бумаги. Складывалось ощущение, что собравшиеся действительно работали. Несмотря на то, что я был окован стальными обручами, я не удержался от того, чтобы не пройтись по кардиналам «Анализом». Интересно же было, что это за люди такие?

Белоснежный трон тоже оказался занят. Папа оказался достаточно молодым мужчиной для своей должности. На первый взгляд ему можно было дать лет пятьдесят, не больше. Точно не почтенный старик,