Александр Забусов - Кривич Страница 62

Монзырев демонстративно отвернулся от посланца, встретившись с озадаченно-удивленным взглядом воеводы.

— Что, воевода? Что-то не так?

— Да теперь уж я и не знаю так или не так.

— А что ты хотел? Человека просто так потерять, ни за что ни про что? Ты посмотри на того кованного дебила, это же машина-убийца. Оно нам надо? Это же провокация голимая. Сейчас полезут, держись тут, Гунарович, а я к южным воротам. Андрюха, чего скалишься? — обратил внимание на улыбку друга Монзырев.

Вскочил в седло подведенного Мишкой коня, умчался по направлению южных ворот.

Говоря посланцу про двести воинов, якобы ушедших в степь, Монзырев блефовал. Сашка Горбыль ушел в гости к печенегам всего с тридцатью диверсантами. По прикидкам Анатолия, этого количества воинов было достаточно, чтоб навести шороху в степи и сохранить мобильность подразделения.

Разъяренный, обиженный пересказанным разговором с боярином, великий князь отдал приказ на штурм. Взревела орда, сдвинулась с места, словно селевой поток, сначала медленно, потом все убыстряя и убыстряя темп. Из тысячи глоток рвался рык. Между бегущими сотнями, воины несли на плечах лестницы. Десятки кочевников на ходу примеривались бросать волосяные арканы. Из задних рядов в сторону крепостной стены зашелестели летящие стрелы:

— Харра! Харра-а, — на бегу орали, хрипели, стонали в боевом трансе печенеги. Им нанесли обиду, враг обязан ответить за это.

Со стороны крепости в бегущих на штурм городка полетели ответные стрелы, арбалетные болты и крепкие слова русского мата, перенятые в процессе общения у Сашки Горбыля.

Было видно, как стрелы поражают атакующих врагов. Упавших, убиты они или ранены, неважно, тут же накрывала волна бегущих позади, втаптывала тела в землю. Люди, словно загипнотизированные зомби, видели только одну цель, ненавистные стены и русов на них.

— Харра, харра-а-а, — преодолевая уже значительно покрытый трупами ров, печенеги взбирались на внутренний его бугор. Сотни арканов взметнулись вверх за срез стены, авось зацепится удавка за какой либо выступ. Лестницы уперлись в парапет галерей между башнями. Стрелы, стрелы шипят, жалят кругом, словно ядовитые змеи.

— Харра, хара-а, — побежали по лестницам наверх первые, самые сильные и смелые бойцы, прикрываясь щитами, приготовив саблю или копье для решительного удара. По веревкам арканов, словно обезьяны, полезли наверх самые ловкие, щит за спиной, сабля в зубах.

«Помогайте боги печенежские! Не отвернись удача! Вперед, только вперед. За стенами добыча. За стенами пожива!».

— А-а-а-а, а-а-а… — слышались душераздирающие вопли, вой, крики боли, ругани. Словно мешки с песком, глухо валились, падали на землю воины успевшие подняться на высоту стены, их убивали мечами, кололи пиками, бросали в них камни, лили на голову ведра крутого кипятка.

Откуда у русов столько воинов в крепости? Необходимо хотя бы в одном месте прорвать защиту, проделать проход, хотя бы слегка расширить его, свежие силы тут же войдут в брешь, и сразу станет полегче.

Скопление воинов у ворот. Нет никаких сил срубить цепи с деревянного моста, уже потерян не один богатырь, пытавшийся сделать это. Звериная ярость плещется не находя выхода.

— А-а-а-а… — очередная порция кипятка и холодного железа на головах атакующих, а мост все так же прикрывает собою ворота.

Вдруг прискакал посланец, кубарем скатившийся к ногам вождя:

— Повелитель, воины рубятся на восточной стене! Проход есть!

— Зар-мат, три сотни на восточную стену, немедленно!

Сидевшие в седлах верхом печенежские сотни, ждавшие приказов повелителя, рванули с места, с гиканьем и криками радости подались к восточной стене.

Кулпей окруженный телохранителями, покинул свою ставку, он поскакал любоваться сечей при прорыве. Хотелось видеть начало конца злой крепостицы, встретившейся на пути орды.

С балкона терема не было видно всего происходящего на стенах. Галка с женщинами и бабкой Павлой, смотрели как из казарменного помещения, сотник Трувор бегом выдвигает свою сотню к восточной стене.

— Совсем плохо нашим приходится, — промолвила боярыня. — Если Трувор повел своих, значит восточная стена на грани падения.

— Все будет хорошо, детка, — успокаивающе, погладила по голове сидевшую на табурете Галину ведунья. — Поверь мне, уж я-то знаю.

В животе разбуянился ребенок, будто чувствуя происходящее в бурлящем мире, в который он скоро выйдет, стал толкать будущюю мать изнутри.

— Ох, как хотелось бы верить, — Галка выгнувшись, отставила живот вперед. — Ой, мама! Да, что же он делает сегодня? Ой-ой, и живот внизу тянет. Фух-фу!

— Может полежать тебе, Гала? — это Людмила, оторвавшись от зрелища происходящего на стенах, задала вопрос.

— Да нет, вот, кажется, отпустило. Ох, отпустило.

Бабка пристально посмотрела на боярыню:

— И давно у тебя так с животом?

— Да вот с утра началось. Наверное, от волнения брыкается.

— Ну, да. Вот что, Людмила, и ты Анна, быстро печь малую затопили, да воду на нее поставили, и полотно чистое принесите. Пошевеливайтесь, клуши. Чего на меня уставились?

— Ага!

— Ты что, Брячеславовна? — задала вопрос Галина, удивленно глядя на бабку.

— А того, девонька, что время твое пришло. У боярина твоего свой урок проходит, а у нас с тобой — свой начинается. Да не волнуйся ты так, не ты первая. Родим, куда мы денемся.

— Ой-ой, что-то опять схватывает живот внизу.

— Ну, вот и хорошо, вставай, идем в светлицу, не будем же мы на всем обозрении дитятю на свет выводить. Пойдем, милая, за нами Мокош присмотрит, не даст пропасть.

Бабка повела боярыню в терем, прикрыв ее собою, будто желая защитить роженицу от происходящей действительности.

А действительность была такова.

Монзырев находился на галерее южных ворот, когда увидал, нет, всем своим естеством почувствовал пришедшее в движение войско неприятеля.

— Всем бойцам занять свои места по расчетам. Страховать друг друга, про щиты не забывайте. Подойдут ко рву, бегло открыть стрельбу из луков. Работаем без напоминаний. Мишка, быстро вниз, женщинам готовность полная, махну рукой — пусть несут кипяток на стены. Пошевеливайся!

Печенеги, равномерно увеличивая темп движения, приближались к первому защитному барьеру — рву. Монзыреву даже показалось, что при их движении, в голове отбивается такт музыки из кинофильма «Александр Невский», когда немцы по льду шли в наступление клином — своей знаменитой «свиньей». Вот и ров. Тут же со стороны кочевников полетели стрелы, тучи стрел. Передовые ряды пошли на преодоление земляного препятствия.