Галина Романова - Двое из Холмогорья Страница 60

Настоящей магией Орден Щитоносцев не занимался — не только потому, что опытных магов не было. Просто рыцари оставили себе слишком мало места для маневра. Они довели до совершенства алхимию, астрологию, ясновидение и некоторые другие дисциплины, но совсем забросили некромантию, считая недостойным вмешиваться в промысел Единого.

Дескать, уж если кто-то умер, нечего пытаться спорить с судьбой и воскрешать трупы. То, что племянник Великого магистра собирается «поговорить» с трупом пещерного морла, было так необычно, что младшим магистрам пришлось самолично выталкивать из коридора любопытных.

Обгорелые останки морла Терри собственноручно разложил в комнате, начертил вокруг них пентаграмму и расположил свечи. Благодаря броне, покрывавшей большую часть тела твари, туша сохранилась довольно хорошо. Разве что сгорели летательные перепонки и все тело здорово обуглилось.

Дверь в комнату была закрыта, но сквозь щели до него доносились взволнованные голоса, комментирующие каждое его действие:

— Ты смотри! Режет! Он ему горло вскрывает!

— Зачем?

— Откуда я знаю… Ой! Ну и ну! Читал я об этом, но никак не думал…

— Да чего там? Говори живее или дай посмотреть!

— Он его препарирует! Ничего себе панцирь! Фу, какая гадость!

— Дай посмотреть! Ни фига себе!

— Пусти, теперь моя очередь! Я тоже хочу!

— Ай! На руку наступили! Сойди с пальцев, ты, боров!

— Ты кого боровом назвал? Сам кабан!

— Да я тебя сейчас…

— Слушайте, идите!., отсюда! Смотреть мешаете! Выкиньте их кто-нибудь, пока я сам с ними не разобрался!..

Под этот аккомпанемент Терри закончил приготовления и даже смог сконцентрироваться для начала действа.

Пробиться к давно угасшему сознанию оказалось тяжелее, чем он думал. Дело было не только в том, что смерть наступила много часов назад. Просто морл животное и разумом не блещет.

Как молодой чародей и предполагал, убить морла оказалось трудно. Даже после удара мечом в сердце он умер не сразу. Чудовищную тварь добил огонь, поэтому в сознании царили боль и ненависть. Страх, который сопровождал последние минуты жизни самки, тут отсутствовал. Зато ненависти было столько, что Терри застонал, как от боли.

Мертвый морл нанес последний удар. Умирая в ненависти к роду человеческому, он атаковал первого же оказавшегося в пределах ментальной досягаемости представителя вражьего стана. Терри показалось, что его разум сжали в раскаленных тисках. Смердящая огненная пасть приблизилась, распахнулась во всю ширину, заслоняя мир.

— Ненавижу!

— Пусти!

— Смерть тебе, чародей! Ты убийца!

— Пусти! Ты ошибаешься! Я непричастен к твоей смерти! Я ищу того, кто послал тебя на смерть!

— На смерть! На смерть! Смерть ему!

— Кто он?

— Смерть всем! Всем!

— Как его найти?

Но сознание морла уже агонизировало, и лишь смутно, силуэтами, всплыло несколько лиц, настолько искаженных, что опознать их не представлялось возможным. Ясно было одно — эти люди пришли в пещеры, где жили морлы, и пленили их с помощью каких-то амулетов. Они отняли у морлов детеныша и спрятали его где-то там, куда потом помчались взрослые твари…

Сознание путалось, распадалось на обрывки и совсем мирные воспоминания — если сцены охоты и битвы за самок можно считать таковыми. Туман охватывал все вокруг, образы таяли, проваливались куда-то на дно черного бездонного колодца, и Терри изо всех сил тянулся за ними, пытаясь ухватить хоть какую-то ниточку, хоть один образ, звук, запах или обрывок мысли, хоть что-то, что могло бы ему помочь. Их было много, сцен из долгой жизни пещерного морла, и молодой чародей запоминал все, чтобы потом проанализировать и вычленить главное.

Если оно когда-нибудь настанет, это «потом».

Ибо сейчас Терри падал вслед за угасающими обрывками сознания умирающего морла, падал в бездну беспамятства, откуда нет выхода. Падал и не знал, как ему затормозить падение.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Проплывают в безмолвии комнаты заброшенного замка. Вокруг пыль, паутина, сквозняк бьет из всех щелей. Из окошек выпали слюдяные стекла, и ветви молодых деревьев тянутся в покои. Замок заброшен, но в нем теплится жизнь. Тенями скользят слуги, а может быть, те, кто когда-то были слугами. Время от времени вспыхивает, озаряя большой пустой зал, огонь в старом камине, и тогда странные зловещие тени ложатся на стены. Где-то слышатся голоса и шорох шагов. Это здесь.

Он скользит по широким лестницам, почти не касаясь ступеней и перил. Ветер несет его. В этом ветре запах пыли. Он мертвый, этот ветер, мертвый, пустой и холодный. Ветер несет его мимо распахнутых дверей, ведущих в разоренные комнаты, мимо залов, погруженных во тьму, он несет его вверх и вверх, куда-то на вершину самой высокой башни.

Куда? Зачем? Ему надо вниз!

Он точно знает, что надо вниз, что именно внизу он найдет что-то очень важное, из-за чего попал сюда. Что-то ценное, что-то бесконечно дорогое. Но ветер упрямо тащит его вверх. Он лучше знает, этот ветер. И приходится подчиниться.

Путь заканчивается в неожиданно просторном помещении. На вершине башни просто не могло быть такой огромной комнаты — камин, в котором через равные промежутки вспыхивает огонь, не может согреть ее самые дальние уголки. В противоположном от двери углу, в алькове, на возвышении широкая постель, наполовину скрытая тяжелыми темными портьерами. Возле нее толпятся какие-то тени. Ветер подносит его ближе. Портьеры слабо колеблются — тот или та, кто лежит на постели, еще дышит. Пахнет старческим телом, лекарствами и еще чем-то неуловимым.

А потом портьеры раздвигаются, и он видит лицо. Лицо очень старой женщины в ореоле густых светлых волос. Бездонные глаза, похожие на две черные дыры, безошибочно находят его взгляд.

«Бабушка?»

Она что-то говорит — слов не разобрать. Ветер опять подхватывает его и несет прочь с такой скоростью, что он не успевает дослушать ее до конца.

«Не покидай…»

Разлепив веки, Терри долго не мог сообразить, где находится. Тело было ватным, голова трещала как с похмелья — после похорон бабушки, оставшись один в замке, он несколько дней не расставался с бутылкой и основательно проредил запасы. Почему ему вдруг все это вспомнилось? Молодой человек поднял руку, поднес ее к своему лицу.

— Очнулся! — воскликнул сварливый голос, рядом послышался стук костяшек. — Ну ты живуч! Только ты больше так никого не пугай, хозяин, ладно?

Терри скосил глаза. Он лежал на узкой койке в неглубокой нише, в погруженной в полумрак тесной комнатке, заставленной всякими сундуками и шкафами. Единственный узкий стол у противоположной стены был заставлен пузырьками, колбами, кувшинами и бокалами. Все вместе пахло травами и химией. Комната была проходная, одну из дверей, в ногах койки, плотно прикрыли, а другая, возле изголовья, осталась распахнутой. Оттуда и лился слабый вечерний свет.