Джеймс Оуен - Здесь водятся драконы Страница 56

— Мордред! — воскликнул Джон, сверкая глазами. — Не могу поверить!

— Не важно, во что ты веришь, — отрезал Мордред. — Мне нужна только его клятва — и я стану королем и твоего мира тоже.

— И не надейся.

За краем каменного круга стояла Эвин. В руках она держала две сабли, одну направила на Мэгвича, другую — на Мордреда.

— А, пиратская королева, — протянул Мордред, снова обнажая клинок. — Если ты не против — у нас тут мужской разговор, и он не для посторонних.

— Даже не мечтай, — повторила Эвин. — Весь Архипелаг узнает, что ты сделал, и тебе не удастся сесть на трон.

— Нас двое, а ты одна, — внес ясность Мордред.

— Нас двое, а ты одна, — дребезжащим голоском храбрился Мэгвич.

— Сможешь добраться до меня прежде, чем я перережу глотку твоему королю?

— Ты не перережешь ему глотку, — возразила Эвин, — тебе ведь нужно, чтобы он принес клятву, а он этого не сделает.

— Сделает, если я прикажу Мэгвичу убить его друга-Хранителя.

Эвин посмотрела на Мэгвича:

— Слушай меня, Наместник. Что бы здесь ни произошло, я убью тебя. Умрет Джон или нет, умрет ли Артус или я — я все равно убью тебя, даже если это будет мой последний поступок, не важно.

Мэгвич заорал, бросил саблю Джона и побежал вниз с холма, визжа и размахивая руками, как полоумный.

— Ну? — Эвин повернулась к Мордреду, а Джон между тем встал с колен и подобрал свое оружие. — Двое против одного, на этот раз в нашу пользу.

— Но острие моего клинка все еще у горла мальчишки, — напомнил Мордред, — похоже, у нас наметился пат[102].

— Я бы сказал, это «шах и мат», — прогремел над ними голос.

Самарант прянул с неба и одним движением обезоружил Мордреда и вздернул его вверх, зажав Зимнего Короля в огромной грубой лапище. Древние крылья ласкали воздух, дракон и человек зависли почти без движения над краем водопада.

— Из тебя вышел скверный ученик, — покачал головой Самарант. — Понимаю твои амбиции и жажду величия, но последние двадцать лет после возвращения ты все делал настолько из рук вон плохо, что, думаю, пришло тебе время, образно выражаясь, уйти со сцены и дать другим управлять событиями на Архипелаге.

— У тебя нет права указывать, кто будет править на Архипелаге, — прорычал Мордред.

— Как и у тебя — но Арчибальд заслужил больше, нежели смерть. И ты умрешь задолго до того, как тебе выпадет шанс воссесть на Серебряном Престоле.

— Сначала я спляшу на твоих костях, старый дурак, — плюнул Мордред. Быстрым движением он вытащил спрятанный в сапоге кинжал и вонзил в лапу дракона. Кинжал переломился у рукояти.

Самарант испустил вздох:

— Дело даже не в том, что ты мне несимпатичен, Мордред, — сказал он, — поскольку ты мне нравишься, и даже очень. Но в глубине души ты просто глупый человечишка.

Самарант разжал лапу.

Не издав ни единого звука, Мордред — Зимний Король — канул в бездну и исчез во тьме.

Глава 22. Дороги на выбор

Остаток ночи посвятили уходу за ранеными и приведению к присяге короля гоблинов и командующих троллей, а также всем тем вещам, которые неизбежно сопровождают окончание войны, что, если хорошенько подумать, было все же гораздо предпочтительнее, нежели пройти через то же самое в статусе побежденных. Однако, несмотря на возвращение драконов и победу над Зимним Королем, борьба за контроль над Архипелагом еще не закончилась.

Троллий принц Ароун потребовал себе Серебряный Престол и со своей армией захватил Паралон, отправив остатки солдат на подмогу Зимнему Королю. Для того, чтобы отвоевать Паралон, нужна была стратегия и поддержка других рас — но, принимая во внимание то, с какой легкостью драконы разбили троллей накануне, это было всего лишь вопросом времени.

Вендиго, худших и самых ужасных врагов, оттеснили к подножию западного утеса Харис и кентавры — таким образом, чудовища своими глазами наблюдали участь Зимнего Короля. Их ответ стал неожиданностью. Воя и щелкая зубами, они повернулись спиной к кентаврам и устремились по единственному оставшемуся им пути.

Падая за край мира, они все еще выли и визжали, но рев водопада быстро поглотил эти звуки, и никто не услышал, как они падали.

Оставался неразрешенным единственный вопрос: что же конкретно случилось с Порожденьями Тьмы?

— Думаю, они-то нам и скажут. — Берт ткнул пальцем в сторону берега.

Зрелище было весьма странное: с восточной стороны острова приближался Чарльз, он шел медленно и за кожаные петли тянул за собой импровизированные деревянные сани. На санях стоял предмет, который мог быть только Ящиком Пандоры — огромный черный котел, накрытый сверкающим бронзовым щитом. Туммлер устроился на щите, уплетая черствый кекс.

— Здрасьте, студни! — воскликнул он. — Мы даста… досто… короче, заполучили Ящик панны Доры!

Берт, Эвин, Артус и Джон бросились обнимать друзей.

— У вас получилось! — восклицал Артус. — Вы закрыли Ящик!

— Ну, на то и был расчет, разве нет? — Чарльз остался невозмутим. — Как бы мы выглядели, если бы вы попросили нас всего об одном одолжении, а мы бы не справились.

— Точно, — подтвердил Туммлер. — Даже и вопрос не стоял — мастер-то Чарльз все ж таки оксфордский студень, надоть марку держать.

— Вот именно, — откликнулся Чарльз, — и, сказать по чести, ночка, в общем-то, выдалась тяжелая. Ну, — прибавил он, распрямляя плечи и оглядываясь по сторонам, — а как тут у вас все прошло?

Все, что интересовало союзников, — что же случилось в лагере врага, поэтому Чарльз и Туммлер торопливо рассказали всю историю прямо на берегу, время от времени нахваливая друг друга за хитрость и доблесть.

Эльфы сняли котел с платформы и после некоторых споров поместили его в трюм «Белого Дракона». После того, как Чарльз и Туммлер переоделись в чистое и поели, друзья рассказали им обо всем, что произошло ночью, — за одним исключением.

— Мордред, говорите? — присвистнул Чарльз. — Поразительно. Совершенно невероятно. Но где же Джек? Я-то думал, он их всех одной левой, и вы таскаете его тут с почетом на руках, раздавая медали и все такое.

Никто не ответил, но выражение на лицах друзей говорило, что случилось нечто ужасное.

— Джон? — начал Чарльз. — Он же не… Джек ведь не погиб, правда?

— Нет, — ответил Джон. — Не он — кое-кто другой.

— Джона там не было, — вмешался Берт. — Позволь, я расскажу, что еще у нас случилось.

Они говорили еще долго, и плакали, и скорбели не только о потере одного друга, но и о ноше, которая выпала на долю другого, а как нести ее, не знал никто из них.