Пара для дракона, или Просто добавь воды Страница 56

Незнайко Евгений Семёнович пятидесяти лет от роду, в нынешнем миру - и. о. Тёмного Жреца славного города Чу, удовлетворенно наблюдал за возникновением в окресностях их поселения вполне себе судоходной реки и курил, прикидывая открывающиеся с водным путём финансовые перспективы. Оные радовали. В этом смысле дивный новый мир был выше всяких похвал, поскольку боги тут были ребятами простыми и существовали по вполне понятному выходцу из лихих девяностых принципу: ты мне - я тебе. Вообще, не исключено, что и с земным Боженькой все так, но Евгений Семёнович вырос при Союзе и к религии до своего попаданства относился соответственно, как к опиуму для народа.  Он вообще умел соответствовать - ситуации, начальству, миру вокруг. А как ещё было выжить в их вечно меняющейся стране? Благодаря тому опыту он и здесь не пропал, и даже - о чудо! - заделался фентези-персонажем. То-то его младшенький удивился бы... 

До своего грандиозного переезда в иномирье Евгений Семёнович искренне полагал, что попаданцы - это всегда либо красивые дамы фертильного возраста, либо юноши, недооценённые в их родном мире, но отчего-то вдруг оказавшиеся великими воинами в каком-то чудоземье. По всяческой логике, в окресности Чу должны были угодить его младшенькие - Катька или Олежка. С другой стороны, хорошо, что не угодили; оно-то, конечно, выгодно - дожить до двухсот лет, а именно столько отвела местная экология аборигенам, но не выплыли бы в этой местами страшной сказочке его избалованные наивные дети. Так что, пускай они лучше там, благо, денег он им предостаточно в наследство оставил... Впрочем, Хозяйка обещала присмотреть, а что было - то быльём поросло. Факт оставался фактом: когда его Катюша, сверкая пламенным взором, подсовывала папе очередную "гениальную" книгу о попавшей в иной мир прекрасной юной деве, родителю, выкроившему заслуженные три часа вечернего отдыха, только и оставалось, что с тоской покоситься на полочки с Довлатовым, Драйзером и Хейли, над которыми он отдыхал душой. Несовпадение парадигм и конфликт поколений в действии, как есть. То же самое было с Олежкой и его стратегиями, от которых чадушко, бывало, и за уши не отащишь даже для того, чтобы на улицу выйти. Все города строил и орков на войну посылал, а вон как обернулось: его папане в реале фентези-город строить перепало, да и орки в гарнизоне были: Чу место такое, сюда кого только не заносит через порталы в Разделяющих Горах. 

Раньше, конечно, он знать не знал ни о каких порталах: выучился на экономиста, угодил на госпредприятие и тянул там себе лямку в полной уверенности, что так оно дальше и будет: бумажечки перекладывал, очки поправлял, воровал помаленьку. Евгений Семёныч вообще считал, что тако оно лучше всего, когда ты - человек маленький, а зарплата - пусть и левая, но большая. За это свойство его организма и взял его к себе в дело во время перестройки один из тех предприимчивых молодых людей, что росли тогда на казеном имуществе, как грибы-паразиты на дереве. Евгеша, впрочем, не жаловался: поправлял очочки, директору и браткам неизменно кланялся, отворачивался, когда надо, и получал свой немалый кусок пирога, который честно приносил домой.  Потом все резко поменялось, начальство из спортивных костюмов пероделось в деловые, а Евгений Семёнович обзавёлся должностью старшего менеджера и комфортным кабинетом с золочёной табличкой. Так и думал будущий Жрец, что судьба ему - спокойно уйти на пенсию, да тут решило начальство по-тихому от свидетелей своей карьеры избавиться. А оно как: сколько костюмы ни переодевай, методы останутся те же. Вот и сбросили неразговорчивые мальчики Евгения Семёновича в сырой ещё бетон на какой-то там реставрационной площадке. И ждал он, как минимум, боли и смерти, а оказался в своей убогой комнатушке, где в детстве с тремя братьями ютился. Только никого там не было, кроме него самого, уже взрослого, с пузцом и в костюме, да тощей высоченной девицы того типа, который ему нравился ещё с универа, но не светил никакими фарами: с лицом тонким и хищным, не красивым, но одухотворенным, и ленивой грацией хищницы, которой можно все и всех. - Ну здравствуй, - сказала она, и голос был ей под стать - чисто туман, - Надо сказать, обычно мне на этом камне девушек в жертву приносят.  Евгений лишь руками развёл: - Прошу простить, - говорит, - Меня не спрашивали. А вы, простите, кто будете? - О, - вздыхает, - Это сложно. Я одно из многих тысяч воплощений некоего неназываемого древнего существа, у которого миллионы имён и жизней... Самое точное из сказанных о ней вслух именах - Тьма Предвечная. Но ты, гость... Можешь называть меня Хозяйкой.  - Это Ад? - уточнил Евгений, спешно вспоминая все свои познания о загробном мире. Оных набиралось удручающе мало.   - А похож? - вопросила она философски, - Хотя для тебя, полагаю, вполне. Для таких, как ты, самое болезненное - это место, где они начинались.  Евгений снова покосился на тесную комнатушку с болтающейся на одной петле дверью, ведущей не в узкий грязный коридор, заваленный бутылками, а в живую, шевелящуюся тьму. - И что мне с тобой делать? - спросила Хозяйка, - Это девочку я бы на работу пристроила или частью себя сделала, а ты... Придётся отправить на круг перерождений, уж не обессудь.  Евгеша был человеком, который много чего умел и пережил, потому он тут же расплылся в угодливой улыбке. - Погодите, Хозяйка, с поспешными решениями! Между прочим, выбирать сотрудников по половому признаку - дискриминация в наши-то просвещённые времена. А я, между прочим, очень квалифицированный работник.  - И что же ты умеешь? - Вопросы решать, всякие. Умею быть полезен!   Она пальцами с длинными ногтями, подозрительно на когти похожими, по подлокотнику побарабанила, а после сказала: - Торговаться в такой момент не каждый осмелится. Хорошо, давай так, даю один шанс: станешь моим Жрецом в одном из пограничных городов? И Евгений, конечно, тут же согласился. Он умел вовремя хвататься за шанс.