Дэйв Дункан - Предназначение Страница 55

Уолли позволил ему все это повторить.

— Мне не нравится место про «позволил себя опозорить колдунам», лучше остановимся на «восстановлении чести воина».

— Правильно! — сказал Ннанджи. — Хороший пункт.

Уолли подумал, что он с легкостью расценивает этот бред как упражнение в геральдике.

— Еще одно: я думал, это будет чистый поединок, что там говорится о долге чести вассалов? Как это относится к тебе, брат?

Ннанджи улыбнулся этому, как хорошей шутке.

— Никто из них даже и не подумал об этом! Ты же помнишь, что четвертая клятва мало известна.

— Но что будет, если я проиграю?

Ннанджи рассмеялся:

— Ты начнешь, а я прикончу его.

— Ты думаешь, что сможешь?

Ннанджи понял, что он имеет в виду, и посерьезнел.

— Конечно, нет! Я не Седьмой. Он справится со мной в минуту. Не думаешь же… что я хочу…

— Тогда это нужно отметить в тексте объявления! — резко сказал Уолли, чувствуя себя виноватым за то, что усомнился в нем.

— Ты не можешь! — сказал Ннанджи, сразу спрятав свой добрый юмор и усмешки. — Вспомни слова сутры: «Вечная, абсолютная и нерасторжимая!» Ты не можешь освободить меня от нее, и я не могу от нее освободиться. Если он победит тебя, я встану на твое место. Не заставляй меня напоминать об этом, а то они как-нибудь выкрутятся.

Так, значит, подобный исход не был гипотетическим для Ннанджи! Для него он тоже был вопросом жизни и смерти. Это уже становилось смешно. Катанджи молча стоял рядом, глаза его перебегали с одного на другого, и ему было совсем не смешно.

Но Ннанджи был прав. Четвертая клятва нерасторжима, и Уолли не может освободить от нее Ннанджи. Значит, ему придется драться за две жизни. Он сказал, что удовлетворен текстом объявления, и Ннанджи, кивнув, побежал к герольдам, его хвостик игриво болтался между лопатками.

Возможно ли такое? Если Уолли умрет и Ннанджи вызовет Боарийи и каким-то чудом победит, не выберет ли его сбор предводителем? Но это не формальный поединок за лидерство. Долг чести снят с вассалов только для этого конкретного боя. Уолли поразмышлял над этим и пришел с некоторым смущенным облегчением к выводу, что это не сработает. Сначала должны будут снова переиграть между собой Седьмые, потом — Шестые. Конечно, Ннанджи не может побить Боарийи… разве что чудом. Ннанджи можно было доверять, но богам — нет.

— Ты убьешь его, милорд? — Рядом стоял Катанджи.

— Нет, — резко сказал Уолли, очнувшись от своих мрачных мыслей, — если это зависит от меня. А в чем дело?

— Нань беспокоится. Он говорит, что ты постараешься пощадить его, а Лорд Боарийи собирается тебя убить, чтобы забрать меч. Он сказал, что это будет как тогда, когда ты сражался с капитаном рапирой против клинка.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, как вести себя воину. Новичок.

Катанджи опустил глаза и замолчал. На этот раз переговоры были короткими. Герольды и секунданты покивали головами. Дождь прекратился. Совещавшиеся разошлись, и Ннанджи снова перебежал широкий двор.

— Да пребудет с тобой Богиня, милорд, — прошептал Катанджи. Он повернулся и побежал к краю воды.

— Все согласились! — объявил Ннанджи. Он внимательно и как-то странно посмотрел на Уолли. — Ты уверен, что собираешься убить его, да?

— Я не нуждаюсь в твоих советах, как вести себя воину!

— Прости, брат, — покаянно сказал Ннанджи. Он опять внимательно посмотрел на Уолли и ободряюще улыбнулся. — Ты не волнуешься всерьез, так ведь? У тебя — седьмой меч.

— А у него — руки гориллы! — тихонько сказал Уолли. — Ннанджи, я никогда не дрался с человеком выше себя. Может, и Шонсу тоже.

— Когда он был маленьким, он был меньше, разве не так?

— Да, конечно, — усмехнулся Уолли, — ты прав. Спасибо тебе, Ннанджи. — Он помолчал. — Ты очень хорошо провел переговоры, брат.

Ннанджи улыбнулся:

— Я забил их сагами. Подобные истории о Ксо, о… — Он перечислил с дюжину, загибая пальцы.

Уолли громко рассмеялся, но не успел ничего сказать — церемония началась. Дробь барабанов эхом разнеслась по храму, и жабоподобный герольд начал читать голосом, которому позавидовал бы и Бог грома.

Снова дробь барабанов.

— Хорошо! — сказал Уолли. — Сейчас, наверное, позовут нас.

Нет. Герольд, говоривший до этого в сторону Реки, теперь повернулся к храму и снова произнес свое объявление. Потом он повторил его, глядя вниз по течению, а потом — вверх по течению. Последним фразам аплодировал гром. Если бы боги даже захотели пустить в ход свои чудеса, они не могли бы выбрать лучшего, подумал Уолли. Снова пошел дождь.

Герольд махнул рукой, и противники сошлись. Уолли не сводил глаз со своего жердеподобного соперника, тот отвечал ему тем же. Большой рот его был сжат, линия бровей хмуро изломана — лицо исказила гримаса. Каков он? Осторожен или неосмотрителен? Серьезный поединок между двумя незнакомыми противниками всегда начинается с некоторого прощупывания. Уолли решил проверить его на быстроту принятия решений.

— Можете начинать, милорды.

Уолли стремительно атаковал. Его выпад был немедленно отбит. Пришлось ему отскочить, по правой руке его побежала кровь.

Толпа взревела.

В любом нормальном поединке Зоарийи уже давно бы сказал:

— Побежден!

Но он ничего не сказал. А Шонсу сейчас не имел права голоса.

Рана была несерьезной, но начало ужасным. Оно могло придать больше уверенности длинноногому противнику, показав, что и у агента колдунов, равно как и у ставленника богов, течет в жилах кровь. Снова выпад. Боарийи делает ответный выпад. Паррэ, скрещение мечей, защита. Уолли ощутил, как ярость начинает подниматься в нем, но постарался подавить ее. Берсерки не чувствительны к боли. Во время боя они могут дать изрубить себя в куски.

Выпад. Скрестились мечи. Он отступил. Его противник ухмыльнулся. Как можно бороться с подобной гориллой? Он вспомнил Харддуджу и постарался разбить свой удар на много мелких, проверяя, будет ли в ответ удар в тыльную сторону ладони, и получил его немедленно. Он постарался скрестить мечи, но Боарийи защищался так быстро, что первым в этой кутерьме отступил сам Уолли.

Тиваникси был прав. Шонсу встретил достойного противника.

Они пританцовывали взад-вперед, для Уолли — чаще назад, чем вперед. Далеко ли еще до Реки?

Вдруг он услышал рев публики. Его правую руку заливала кровь. Чтобы остановить ее, нужно было остановиться самому. Выпад. Защита. Идя на страшный риск, он поменял стойку и перебросил меч из одной руки в другую. Боарийи отразил очередную атаку так же легко, как и раньше, а потом проделал тот же трюк. Теперь левша сражался с левшой. Шум толпы усилился — о таком можно было услышать только в легендах.