Лиланд Модезитт - Магия Отшельничьего острова Страница 54

Простирая чувства дальше, она улавливает вдали присутствие раздраженных людей — из-за нескончаемого ненастья их гложет отчаяние.

— Ничего, только изголодавшиеся бедолаги...

— Нет худа без добра, — ворчит возчик. — В жизни не выручал столько за капусту да картошку.

Женщина сжимает покрепче посох, старясь не вспоминать опустошенные души и пустые глаза мужчин, женщин и детей, медленно бредущих по направлению к манящему светочу Хидлена.

XXV

— Господа! Пожалуйста, не держите дверь открытой!

Умоляющий голос донесся из кучи тряпья и одеял, под которой, оказывается, прятался, пытаясь согреться, маленький конюх. Из его логовища была видна дверь, а за его спиной высилась карета Антонина. На сей раз она не светилась изнутри.

— Конечно, сейчас закрою, — произнося эти слова, я уже задвигал дверь на место, и конюшня снова погрузилась во мрак.

Тощая дверь скрипела и дребезжала на ветру.

Темнота меня ничуть не смущала. Обернувшись к Джастину, я сразу увидел, что он направился к дальнему стойлу. Тому самому, где вместе с моим Гэрлоком стоял другой горный пони. Темно-серый, с кремовой гривой.

При виде Джастина лошадка радостно заржала.

— Славная девочка, хорошая... — обратился к ней Серый маг.

— А вот мой Гэрлок, — сказал я.

— Думаю, они поладят. Роузфут не задириста и любит компанию. Где ты раздобыл своего?

— Во Фритауне.

Джастин кивнул:

— Я так и думал. Хотя непонятно, откуда там было взяться горному пони.

— Тамошний конюх обхаживал Гэрлока кнутом и бранил почем зря — и его, и всю его породу. Этим он и надоумил меня взять именно эту лошадку. Так что своего пони я, можно сказать, из-под кнута вытащил.

Холод заставил меня поежиться. Может, в конюшне было и теплее, чем на улице, но определенно ненамного.

Неожиданно Джастин взобрался на перегородку, разделявшую стойла. Стоявшая по ту сторону рослая кобыла всхрапнула и встряхнула гривой. Серый маг потянулся к квадратному отверстию в потолке, из которого торчали клочья сена. Ухватившись за края, он забрался туда и позвал:

— Эй, малый, залезай-ка сюда! Да посох тащи. Ты ведь зарыл его в солому в стойле своего пони? Забирай его! И тебе будет спокойнее, и лошадкам.

Он исчез, сверху послышался шелест сена.

— Как ты догадался насчет посохах

— Это легко ощутить. Разве ты не можешь? — донесся с чердака приглушенный голос.

Маг был совершенно прав. Стоило мне потянуться к посоху чувствами, как он чуть не обжег мое сознание. Я даже пошатнулся и ухватился рукой за перегородку. Когда я взял посох, то на ощупь темное дерево оказалось лишь чуть теплым.

— Парнишка, ты поднимаешься?

Подхватив с земли торбу, я мигом залез на перегородку и, куда более ловко, чем Серый маг, забрался через квадратное отверстие на сеновал. И тут же чихнул — пыль забила нос.

— Пыль скоро уляжется, — промолвил Джастин, стягивая сапоги и устраивая себе ложе из соломы.

— Мы что, будем спать здесь?

— Ты можешь ночевать где хочешь, а вот я предпочту здесь. Мне не очень хорошо спится под одним кровом с Антонином.

Я вздохнул. Опять то же самое — советы, многозначительные намеки и никаких объяснений.

— Ты не мог бы мне кое-что растолковать?

— Только кое-что, — ответил Джастин, растягиваясь на плаще, сделавшемся вдруг вдвое больше и толще первоначального размера. — И только если это не займет много времени. Я устал, завтра мне рано вставать. Путь мой лежит в Вивет, это такая маленькая деревенька, а оттуда — в Джеллико. Джеллико, чтоб ты знал — это городок, в котором правит виконт Кертиса. Некогда Кертису принадлежал и Хаулетт, но об этом нынче никто не помнит. Раньше, как и в наше время, здесь только пасли овец, и до этого края даже до появления мертвых земель никому не было дела. Теперь Хаулетт принадлежит Монтгрену, но и до этого нет дела никому, кроме герцогини.

Я честно пытался извлечь из услышанного хоть что-то полезное для себя. Но, ничуть не преуспев, оставил эти попытки.

— Ты выразился в том смысле, что из-за Антонина я мог потерять душу. Это каким же образом?

Ветер снаружи усилился, ледяной град вовсю молотил о крышу сеновала.

Джастин закутался в свой великанский плащ.

— Сними сапоги, паренек. Ноги должны дышать, — он поерзал, поудобнее устраиваясь на соломе, и продолжил: — Антонин — самый сильный из живущих ныне Белых магов. Мастер хаоса, если угодно. Однако управление хаосом требует огромных затрат сил, как телесных, так и духовных. Белые маги в большинстве своем умирают молодыми. Они могущественны, но жизнь их коротка. Антонин, Герлис и... в последнее время мне внушает подозрения Сефия... Словом, они обрели способность избежать ранней кончины, перенося свои личности в иные тела. Тела людей молодых, желательно наделенных магическими способностями, но, по молодости, не умеющих защищаться. Ты для этого подходишь как нельзя лучше. Потому-то я и решил убрать тебя от Антонина подальше. А сам он, будучи слишком занят Сефией и ее... обстоятельствами, тебя просмотрел. Твоя внутренняя защита совсем недурна и от беглого взгляда укрывает неплохо.

— Спасибо, — сказал я, снова поежившись.

— Не стоит благодарности. Я сделал это не столько ради тебя, сколько ради себя и всех нас. Никто из Серых не может позволить Антонину овладеть телом с такими скрытыми возможностями, как у тебя. Он и без того уже слишком могуч.

— Что же ты собираешься предпринять?

— Лично я — совсем немногое. От Антонина мы скроемся, но дальнейшую свою судьбу тебе предстоит определять самому. Если захочешь, то завтра, по пути в Джеллико, я научу тебя, как оградить свое тело от чьих-либо попыток овладеть им без твоего согласия. А заодно, коли будет время, покажу некоторые другие хитрости. Они все Черные и не помешают тебе принять правильное решение.

— Что за решение?

— Каким магом ты станешь — Черным, Серым или Белым, — Джастин зевнул. — Знаешь, я устал, да и ты тоже. Собери ворох соломы и поспи. Если кому вздумается сюда залезть, моя Роузфут да твой пони дадут знать. И твой посох.

Он отвернулся, а я остался сидеть на куче соломы. В голове роились тучи невысказанных вопросов. Впрочем...

Впрочем, невзирая на сомнения (кстати, стоит ли доверять этому Джастину?), несмотря на вой ветра и стук града, заснул я довольно быстро.

XXVI

За ночь чердак проморозило насквозь, дыхание замерзало в воздухе, а снаружи бушевало ненастье. В желудке у меня шумно бурчало. Приоткрыв один глаз, я покосился туда, где спал на своем плаще Серый маг, и тут же сел, да так резко, что едва не приложился макушкой к стропилам. Джастин исчез. И даже солома была раскидана так, словно там никто и не ночевал.