Ночная Всадница - Дочь Волдеморта Страница 53

— Чего ты хочешь?! — заплакал старик. — Сдурела, чё ли?

Гермиона направила на него палочку и мысленно проговорила заклинание. Человек на земле сжался и стал дрожать.

— Неприятно, когда скручивает мышцы, правда? — задумчиво спросила она. — Но мне ничего не остается. Ты должен сказать, где медальон.

Она отвела палочку.

— Какой медальон?!!

— Тяжелый золотой медальон на цепочке, с гербом Слизерина, — терпеливо повторила ведьма. — Не заставляй меня потихоньку удалять твои парные органы.

— Я его отдал!!!

— Кому? — живо выпрямилась Гермиона.

— Одной… Блин… Задарма отдал, выцыганила… Чё, и вправду медальон Слизерина?

— О чём ты говоришь? — угрожающе спросила ведьма, поднимая палочку.

— Я торговал в Косом Переулке, — быстро зачастил Наземникус, глотая окончания слов, — а она ко мне подходит и спрашивает, есть ли у меня лицензия, чтоб торговать магическими артефактами. Карга старая! Она хотела меня штрафануть, но ей приглянулся медальончик, она забрала его, а меня отпустила, сказала, что мне, типа, повезло.

— Что за женщина? — быстро спросила Гермиона.

— Не знаю, какая‑то тётка из Министерства. — Наземникус немного подумал, приподняв бровь. — Мелкая такая, на макушке бантик. — Он нахмурился. — На жабу похожа.

— Идиот! — выплюнула Гермиона, холодея. — Как ты мог отдать медальон Амбридж?! Впрочем, это уже не важно.

С холодной решимостью девушка подняла палочку.

— Не надо!!! — дико завизжал старик, закрываясь худыми руками.

— Моя первая жертва, — Гермиона замерла, — должна быть достойна меня, — она презрительно посмотрела на несчастного. — Портус!

Один из камней сверкнул, наполняясь светом, и померк. Девушка взглянула на перекошенного страхом Наземникуса и окинула взглядом лес. Если здесь нет защиты, скоро прибудут узнавшие о применении непростительного проклятья мракоборцы. Убить его? Первая жертва должна быть достойной.

Заколдованный камень начал наливаться синевой.

Она схватила старика за руку.

— Акцио, портал!

Всё закружилось и стало трудно дышать, но совсем скоро они оказались в полутемной комнате. Не удержавшаяся на ногах девушка быстро поднялась и отступила на шаг — пусто. И очень тихо — будто во всем доме никого нет.

— Эй, родственники! — громко крикнула Гермиона, отряхивая мантию от приставших сосновых иголок. — Есть кто дома?!

Наземникус, всё ещё скрученный змееподобным побегом, безуспешно пытался трансгрессировать. Девушка прислушалась — в коридоре за стеной послышались шаги. Скрипнула дверь, и в комнату заглянул Люциус Малфой.

«Свет и Тьма, какая удача!» — она вмиг позабыла и о старике на полу, и о потерянном Хоркруксе, и о том, что только что чуть не совершила свое первое в жизни убийство.

— Привет!

С максимальной непринужденностью откинув растрепанные ветром волосы, Гермиона подошла к дядюшке и легко поцеловала его в щеку, чувствуя, как на груди пульсирует янтарный кулон.

— Что это, Кадмина? — удивленно спросил старший Малфой, кивая на старика.

— Наземникус Флетчер, — тихо ответила она. — Моя неудавшаяся первая жертва. Твоя жена ещё летом убедила меня — первая жертва должна быть достойной. Поэтому я не убила его сама. Но узнала всё, что было нужно.

— То‑то, я смотрю, он бледноватый. — Наземникус взирал на них полными смертельного ужаса глазами. — Что тебе могло от него понадобиться? — удивленно спросил Люциус.

— Я скучала, — вместо ответа произнесла Гермиона.

Дядя внимательно посмотрел ей в глаза, и у девушки засосало под ложечкой.

— Я тоже.

Она почувствовала руку на своей талии и тут же жаркий поцелуй на губах. Неужто снова сладкий сон, безмерно далекий от реальности, и вот–вот девушка опять проснется в своей мокрой от пота постели в девичьих спальнях Гриффиндора?

Гермиона глубоко втянула носом воздух, жадно вбирая каждый сладостный миг. Янтарный кулон на груди, ставший горячим ещё на лесной опушке у заброшенной деревянной хижины, теперь почти обжигал кожу — но она не обращала на него внимания.

Оторвавшись от Гермионы и отступив на шаг, Люциус вынул волшебную палочку и направил прямо в искаженное ужасом лицо старика.

— Поживешь тут с вами, научишься давить всякую гадость… Авада Кедавра!

Гермиона проводила вспышку зеленого света задумчивым взглядом и опять посмотрела на своего дядю. Сердце билось очень быстро, но она чувствовала странное спокойствие.

— Как учеба? — непринужденно спросил Люциус.

— Учеба нормально, — усмехнулась молодая ведьма, — но, кроме неё, в школе есть множество отвратных вещей.

— Тесная дружба с Поттером?

— Не только.

— Ты остаешься здесь?

— Нельзя, — поморщилась Гермиона, — mon Pére желает образованную дочь.

— Желает её не только он!

Люциус грубо обхватил её руками и впился в губы, притянув к себе. Надо отметить, сделал он это весьма властно. В голове звенело, и сердце норовило вырваться из груди, на которой всё ещё пылал раскаленным угольком пульсирующий Хоркрукс Волдеморта. Люциус скользил по её телу, собирая мантию и проникая под складки свободного сарафана.

Они отступили к стене, холодное дерево которой заставило кожу Гермионы покрыться пупырышками. Она чувствовала поцелуи на своей шее, руки, комкающие под мантией тонкий сарафан…

Девушка тихо застонала, проникая под его одежду похолодевшими нежными пальцами. Он легко приподнял её, прижал к стене, и Гермиона обхватила супруга своей тетушки ногами вокруг пояса, явственно почувствовав его нарастающее желание. Ловкие руки расстегивали сарафан под распахнувшейся мантией, проникали под ткань… Непослушными пальцами Гермиона расстегивала пуговицы на черной рубашке, крепко прижимаясь к напряженному мужскому телу.

И тут внезапно скрипнула неплотно притворенная дверь, и в комнату вошел Драко Малфой.

Глава XVII: Поиски…

— Что за…

Оказавшаяся на полу Гермиона, проклиная всё на свете, уставилась на кузена, который выглядел так, будто на него вылили ведро грязной холодной воды.

Люциус устало прислонился к стене, исподлобья глядя на сына, безрезультатно пытающегося подобрать подходящие выражения. Девушка тяжело дышала.

Пауза затянулась.

— Драко, в чем дело?! — не выдержал Люциус.

— Что…

— Ты что идиот, Малфой?! — зло спросила Гермиона, плотнее запахиваясь в мантию. — Сам не догоняешь?! То есть… Я хотела сказать… В общем, Драко, я, клянусь, готова убить тебя!

— Послушай‑ка, Грэйнджер…

— Обливиате! — перебил его Люциус, вскинув палочку. Парень застыл, и Гермиона тоже, хотя к ней чар никто не применял. — Иди, Драко, поспи, — приказал волшебник, не отводя палочки и пристально глядя в глаза своего сына. — Ты очень хочешь спать. И совершенно ничего не помнишь о прошедшем дне.