Валентин Егоров - РАБСТВО Страница 51

       "Весенняя Ласточка" была крепко сбитым, но быстроходным судном, стремительной и весьма грациозной в движении. При попутном ветре с двумя поднятыми парусами, она делала двадцать пять узлов в час, очень большая скорость по тем временам. Когда же бирема шла под веслами, то ее скорость равнялась двенадцати-тринадцати узлам. Иногда она казалась мне одушевленным существом, слушалась малейшего приказания шкипера и действий палубной команды, умела мгновенно замирать на месте и стремительно уноситься вперед только по движению брови шкипера. Даже в сильнейший шторм, бирема "Весенняя Ласточка", не вступая в прямую борьбу с волнами и ветром, отлично слушалась штурвала, не трещала шпангоутами и не скрипела форштевнем, а сливалась с мощью шторма и становилась его неотъемлемой частью. Она то взлетала на вершину волны, то опускалась в глубины, провалы между валов с тем, чтобы вновь и вновь взлетать на вершину пенящегося морского вала. Бирема была полна жизни и не отказывалась делиться своими частичками со всеми, кто составлял ее экипаж и, в частности, с нами - рабами гребцами.

       Особенно красивой "Весенняя Ласточка" становилась в предвечернее время, когда Желтый Карлик только начинал катиться за горизонт, своими лучами высвечивая каждую волну, каждую отдельную капельку воды, на глазах превращая ее в драгоценный камешек. В этот момент предвечернего заката ярко-желтые паруса биремы приобретали дополнительный оттенок и становились ярко выраженного апельсинового цвета, воспринимая спектр заходящего солнца, а черный корпус судна под этими апельсиновыми парусами грациозно скользила по аквамариновым волнам Внутреннего океана.

       Работа раба-гребца была неблагодарной и очень тяжелой. По соответствующему сигналу ошейника оба раба поднимались на ноги и становились к веслу. К работе с веслом также приступали по соответствующему сигналу этого же рабского ошейника. Приходилось, напрягая мускулы спины, живота, рук и ног, вырывать лопасть весла из объятий морской воды и поднимать его точно на определенную высоту от поверхности моря, чтобы лопасть сильно не задевала верхушки волн и не тормозили бег судна. Затем сконцентрированной тягой мускулов спины, живота, рук и ног перенести лопасть весла назад, для чего мне с соседом приходилось делать шаг вперед в согнутом положении. Опять таки это движение следовало совершить таким образом, чтобы лопасть весла скользила над верхушками волн, не касаясь и не задевая их пенистых вершин. Затем ты должен был опустить лопасть весла в воду на определенную глубину и, не роняя его очень глубоко, сильным жимом мускулов спины, живота, рук и ног тянуть рукоятку весла на себя, одновременно делая шаг назад, чтобы сделать гребок лопастью весла и чтобы бирема двинулась вперед.

       Казалось раб-гребец должен совершить простые движения телом, в основном рассчитанные на его грубую мускульную силу, но бирема не сдвинется с места, если каждая такая пара рабов-гребцов будет работать веслом, не согласовывая свои действия с другими парами. Бирема двинется с места и заскользит по волнам только в том случае, когда пятьдесят пар рабов-гребцов будут работать синхронно, в одном ритме и в унисон друг с другом. Подобную сработанность можно было бы достичь только месяцами тренировок, а в жизни немало бывало случаи, когда весельные галеры попадали в такое положение, что только скорость могла спасти их экипажи. Поэтому шкиперы и экипажи галер к рабам-гребцам относились несколько своеобразно, вовремя кормили, поили следили за чистотой и порядком в их каморках, но предпринимали неимоверные усилия, чтобы рабы-гребцы были социально разделены и чтобы даже напарники по веслу не могли между собой общаться.

       Ошейник на шеях рабов-гребцов, гадюкой обвивавший мою шею, помимо того, что был символом рабства, он еще являлся и магическим артефактом, позволяющим владельцу точно знать, где находится и чем занимается его собственность, раб. В случае неповиновения или некачественного исполнения рабом порученной работы его владелец имел право жестоко наказать своего раба или даже убить его посредством этого ошейника. Рабский ошейник был принимающим и одновременно передающим магическим устройством. Через ошейник хозяин мог, в случае необходимости, даже пообщаться со своим рабом. Через него раб получал все указания и распоряжения, слышал бой барабанов, ритм которых задавал ритм движения рабов-гребцов. К тому же этот ошейник подавлял и держал в повиновении их человеческий разум и волю, выбивая из рабов все присущее человеку и превращая их в бессловесных тягловых животных.

       В моей голове прошелестел приятный женский голос с сексуальными интонациями, проинформировавший о том, чтобы все гребцы через минуту были бы готовы приступить к работе. Женский голосок начал вести отсчет истекающего времени, когда время ожидания истекло, начал работать барабан. Перед началом работы этот же приятный женский голос заявил частоту гребков в минуту, которой должны придерживаться рабы-гребцы. А также голос напомнил о возможности, при простом желании, переключить звучание барабанов на звучание пастушьей свирели. Затем в дело вступили барабаны, ударный ритм которых принуждал мое тело и мускулы рук и ног двигаться в соответствие с заявленной частотой гребков веслами. Никто меня не спрашивал, хочу ли я быть гребцом галеры, хочу ли работать веслом, мое тело работало самостоятельно без участия моего же головного мозга.

       Рабский ошейник оказался мощнейшим магическим артефактом, который, воздействуя на нервные окончания и рецепторы различных мускулов в моем организме, заставлял меня выполнять различные движения руками, ногами, наклоняться, распрямляться, шагать вперед и назад..., без какого-либо участия моего головного мозга и центральной нервной системы. Словно существовал некто, кто дергал за определенную веревочку и мое тело в соответствии с этим подергиванием веревочки и, подобно марионетке в кукольном театре, послушно выполняло все эти движения, заставляя бирему двигаться по волнам с определенной скоростью. Только мне хотелось бы добавить ко всему вышесказанному, что та марионетка, которая дергалась в соответствии с указаниями кукловода, это все был не я, а тот а безмозглый биологический робот, который ел спал и работал, а на все остальное у него просто не хватало мозгов. В те минуты, когда рабы-гребцы отдыхали, ошейник забивал их умы различной тарабарщиной и музыкой, чтобы они только не думали и ни чего не планировали и, разумеется, не общались бы между собой. Главный хозяин биремы частенько пользовался рабским ошейником, наказывая своих нерадивых слуг, а также непоследовательных соратников, чтобы в течение определенного срока они проходили бы курс перевоспитания "Весенней Ласточке", но об этом я узнал гораздо позже.