Распутье Воронов - Анджей Сапковский Страница 5

Под градом камней добежал он до шахты, вскарабкался по обломкам лестницы, выскочил на поверхность, упал там и лежал. Лежал какое-то время.

— Ну-ну, — услышал он. — Ты выбрался. И даже без серьёзных ран. Кровь, вижу, из пары мест течёт. Но не хлещет, а это уже что-то. Я в восхищении.

Престон Хольт стоял над ним, доедая ножку печёного цыплёнка.

— Накося, — простонал Геральт, всё ещё лёжа. — Накося! Да ведь ты должен был быть в штольне… Поднять шухер… Чтобы отвлечь…

— В самом деле? — Хольт выбросил кость. — Ах, да. Извини, совсем забыл.

Геральт выругался. Всё ещё уткнувшись лицом в землю.

— Я больше скажу, — Хольт облизал пальцы. — Они нам ничего не заплатят. Потому что парнишка нашёлся. Пришёл. Просто шлялся где-то, а копатели, как всегда, обвинили затравцев. Встань, юный Геральт. Ведьмак Геральт. Позволь, я помогу тебе. Идти можешь? Ну, так идём. Как я уже сказал, денег не будет, ни гроша. Но они накормят нас и оставят на ночь. Девушки перевяжут твои царапины. А если хорошо попросишь, то, может быть, какая-нибудь будет с тобой любезна.

Они пошли в сторону лагеря и дымящихся котелков. Ведьмак Геральт с трудом передвигал ноги.

Толстощёкие девушки перевязали его в паре мест. И накормили. А копатели позволили переночевать. Хольту в палатке, Геральту на телеге.

Одна из девушек пришла к Геральту ночью и была с ним любезна. Но только любезна, только на минутку и не более. А после сразу же ушла.

* * *

На рассвете Геральт выбрался из телеги и принялся седлать кобылу, всё ещё постанывая от боли. За этим делом его застал Хольт.

— К чему эта спешка? — он протёр глаза. — Погоди. Они угостят нас завтраком, а потом мы двинемся дальше.

— Накося выкуси, — процедил Геральт. — А может, мне не глянется куда-то ехать с тобой? Может, мне лучше одному?

Хольт прислонился к стволу берёзы, вгляделся в небо. Ясное, без единого облачка.

— Совершенно понимаю, — сказал он, — твою позицию. Но мне пришлось, подчёркиваю, пришлось, сначала проэкзаменовать тебя, проверить, каков ты в деле.

— Я мог бы не выйти оттуда.

— Но ты вышел.

— Не благодаря твоей помощи. А потому сейчас…

— Я прошу тебя, — прервал его Хольт, — чтобы ты сопровождал меня верхом ещё хотя бы до полудня. Это выйдет по моим расчётам и принимая во внимание время пору дня — на пять или шесть стай. Этого времени и этого пути, я думаю, хватит, чтобы ты выфырчал из себя всю злость, которую затаил на меня, и посмотрел на мир трезво. А тогда у меня для тебя будет предложение.

— Это что ещё, — прищурился Геральт, — за предложение?

— Шесть стай. В полдень.

* * *

И в самом деле, дело было около полудня, когда небо вдруг почернело от крыльев, залопотало махами перьев и одним огромным карканьем. С земли и с веток окрестных деревьев сорвались и взлетели десятки, если не сотни чёрных птиц.

— Вороны, — вздохнул Геральт. — Сколько воронов! Быть не может! Вороны не летают такими тучами! Никогда!

— Несомненно, — признал его правоту Хольт. — Столько воронов вместе — вещь небывалая, я сам удивлён. Мы, несомненно, имеем дело с необыкновенным явлением. И в столь же необыкновенном месте мы находимся. Если ты заметил.

— Распутье, — Геральт огляделся. — Росстани.

— Распутье. Место символическое. Четыре дороги на четыре стороны света. Место выбора и решения. Которое тебе сейчас придётся принять, Геральт. Ведьмак Геральт.

Вороны уселись на верхних ветвях деревьев. Каркали, глядя на всадников.

— Три из дорог, считая эту нашу, это твои дороги одинокого ведьмака, это судьба, которую ты выбрал, выходя в путь из Каэр Морхена. Если ты пойдёшь по одной из этих трёх дорог, то мы расстанемся. Если же выберешь четвёртую из дорог, то выслушаешь моё предложение.

Вороны каркали.

* * *

— Я, как ты, верно, заметил, уже в годах. Добавлю от себя, в годах немалых. Ты бы удивился, узнав мои годы. Кроме того я калека — это видно, этого не скроешь. Дни моей ведьмачьей славы миновали. Я больше не отправлюсь в путь с мечами, сияние моих клинков, если можно так выразиться, уже не разгонит мрак. Но мрак существует, и чудище рычит в ночи. Ты можешь вступить с ним в бой и победить его. Люди ждут спасения от монстров, люди просят твоей помощи.

— Но ты прав, я тут витийствую, а ты ожидаешь предложения. Вот оно: я предлагаю тебе сотрудничество. Я был славен здесь, в Каэдвене, и до сих пор славен, я никогда не жаловался на отсутствие клиентуры, да и сейчас люди просят меня о помощи, оказать которую я уже не могу. Но ты можешь. Я присмотрелся к тебе и говорю: будь моим преемником, Геральт. Вместо того, чтобы голодным бродить по свету, поселись у меня. Воспользуйся моей репутацией, и работа у тебя всегда будет. А после работы будет куда вернуться. И где зимовать. Я же… Я буду счастлив, что кто-то продолжает моё дело. А также, я этого не скрываю, что кто-то поможет мне в сустентации моей на старости лет.

— Ты не обязан решать сию минуту. Пока достаточно того, что дальше ты поедешь не один, но со мною. Посопутствуешь мне. Согласен?

— Ну, я это… вроде как… Согласен.

— Тогда в путь. Оставим это распутье воронов.

Вороны проводили их карканьем.

— Не обижайся, — Хольт повернулся в седле. — Но я настаиваю, чтобы при мне ты соблаговолил изъясняться благопристойно. И в особенности не говорил «позырить» и «накося».

Глава третья

Западная Мархия на реке Буине лежит, на западе опираясь о Пустульские Горы. Ранее маркграфы вознамерились было границы двинути далее и далее на запад, однакож пустым мечтанием сие оказалось, ибо тамо границу свою королевство Хенгфорс очертило. Прение было о том и пролитием крови грозило. Хенгфорс, хоть и невеликое, могучего имело покровителя в Ковире, так что маркграфам пришлось покориться и заключить примиренье.

Примиренье сие, заключённое в лето 1225 post Resurectionem, Голопольским Миром зовётся, оно границу меж королевствами по реке Браа установило и тем самым западные рубежи Мархии non plus ultra начертало.

Болдуин Адворадо, Regni Caedvenie Nova Descriptio

Как обычно, первыми их заметили коты и дети. Коты, которых на окраине местечка было многонько, не спешили уступать дорогу, сторонясь, глядели грозно, шипели. Дети разбегались по