Su.мрак - Награда для Героя Страница 48

— Партнёр имел доступ к сейфам?

— Да. Полный.

— И кто снимал деньги?

— Судя по показаниям гоблинов, Люк.

— Значит, Оборотное зелье отпадает.

— Почему?

— После того, что… Поттер с друзьями учинили в Лондонском Гринготтсе, гоблины проверяют всех на это зелье.

— «Империус» они тоже определяют, так что это тоже не ответ. Но я не верю, что Люк мог это сделать… — Эрлих взъерошил свою непослушную гриву и развёл руками.

— Послушай, ты ведь наверняка проверял этого Шарля?

— Я мало что нашёл. Не человек, а ангел с крыльями. До Люка состоял в Партнёрстве, но парень, с которым он жил, оказался из семьи сумасшедших и, несмотря на заботу партнёра, ухитрился покончить жизнь самоубийством.

— Держу пари, оставив безутешному возлюбленному необременённое наследниками состояние.

— Хмм, у парня и впрямь не было родственников. А насчёт денег — не знаю. Гоблины же не делятся подобными сведениями. А ты к чему клонишь?

— Не «Империус» и не «Оборотное». И одна подозрительная смерть за плечами, — Гарри, задумавшись, вышагивал по кухне, его аврорские инстинкты «сделали стойку» и надрывались, вопя: «Что-то здесь не так, на горизонте лисий хвост!»

— Я и сам думаю, что без этого гада не обошлось, но как он мог это сделать?

— У магглов есть один детектив, в котором описывалась ситуация, схожая с тем, что произошло с первым партнёром Шарля. Люди слишком верят тому, что им говорят. Пущенный слух там, пара неосторожных слов здесь. «Ах, у моего партнёра была такая безумная семейка…» «Да, господин колдомедик, больно признаться, но это не первая его попытка свести счёты с жизнью, я чудом успел. Страшно подумать, что бы случилось, опоздай я хоть на минуту…» И следующее удачное «самоубийство» уже никого не удивит.

— Но почему, в таком случае, он оставил в живых Люка?

— Возможно, когда Шарль только подбирался к твоему крестнику, он не принял тебя в расчёт. К тому же, Люк и депрессия — вещи с трудом совместимые. Да и твоё «упиванческое» прошлое не оставляло ему сомнений, что ты с трудом подходишь на роль жертвы. Смерть сразу двух связанных между собой магов и «самоубийство» за плечами Шарля могли заинтересовать следователей Аврората, — «будь я на их месте, меня бы и первая смерть на уши поставила».

— Но почему карточные долги?

— А что? Самоубийство исключается. Остаётся засадить Люка в тюрьму. Но тут опять возникает один вопрос. Если инсценировать криминальное преступление, можно по неосторожности навести на себя авроров, да и исчезновение средств в хранилище при этом не объяснишь. Другое дело — азартные игры. Маги с подозрением относятся ко всяческим теориям простецов, и вряд ли судьи и следователи обратили бы внимание на твои слова о равнодушии крестника к картам. А что касается гоблинов, то есть один тип магов, который они не способны опознать.

— Какой?

— Метаморфы. Магия Партнёрства давала доступ в хранилище Веймаров, а внешность соответствовала внешности хозяина, гоблинам ни к чему было проверять ауру.

— Думаешь, Шарль — метаморф? Но почему этого никто не знал?

— Тут может быть два ответа. Первый — всех, кто знал о его способностях, он устранил, но тогда этот маг очень рано научился их контролировать. У моего… знакомого был такой дар, так он научился контролировать изменения только к двадцати годам, а до этого менял цвета не хуже светофора. Второй — он гораздо старше, чем значится в официальных документах и, скорее всего, эти самые документы — подделка. В этом случае у него есть высокопоставленный покровитель в Министерстве или Аврорате.

— И как это проверить, находясь вне закона?

— Я понимаю, почему в бегах Люк — пока он не выплатит долг Гринготтсу, ему нельзя показываться в Магическом Мире. Но почему ищут тебя?

— Они хотели засадить его в Сарс, а я после оглашения приговора применил пару приёмов из своего «упиванческого» прошлого и, скажем так, против их воли вышел из зала вместе с Люком.

— По их тупым головам?

— А они другого и не заслуживали.

— Тут тебе и припомнили все прегрешения.

— Ага. Благо дело, я успел продать свой квиддичный бизнес приятелю и внести часть долга банку пока авроры получали ордер на мой арест и конфискацию средств.

— Теперь понятно, почему в охоте за вами не участвуют гоблины. Они уважают тех, кто платит по счетам. И сколько вам осталось выплатить?

— Они насчитали миллион галлеонов да штраф за нападение в зале суда… Думаю, всё вместе — миллион двести — миллион триста наберётся. Триста тысяч стоил мой клуб, да пятьдесят мы за полгода наскребли, да полторы сотни тысяч за выигрыш на первых гонках. Помнишь же, тогда на нас ставка была 100 к 5. Ну, и по пятьдесят тысяч каждый месяц за последние полгода. Итого: семьсот пятьдесят. Осталось ещё пятьсот-шестьсот тысяч.

Блэк молча прошёл в свою комнату и, достав безразмерный кошель с галеонами вернулся на кухню:

— Здесь ещё двести.

— Да ты что! — взвился, было, Шеридан, но бывший аврор положил ему руку на плечо, заставляя сесть.

— Мне пока без надобности. Всё равно никакие деньги не помогут связаться с теми, кто остался… — Гарри оборвал себя на полуслове. Условный рефлекс не посвящать никого в свою жизнь сработал почти автоматически.

— Можно попробовать, если Люк со своими мозгами постарается запутать их систему Защиты.

— Её ставили ещё Дамблдор с Хмури, да после войны доводила до ума парочка мастеров. Одного таланта тут мало. Но за предложение спасибо. Возможно, когда-нибудь я им и воспользуюсь. Кстати… Люк так и не вышел из своей комнаты.

— Пойду, поговорю, — Эрлих осторожно постучался в комнату крестника и, не дождавшись ответа, шагнул внутрь, плотно закрывая дверь за собой.

Эрл не возвращался больше часа. Блэк на полном автопилоте приготовил сытный ужин и попытался сосредоточиться на чтении одной из немногих позаимствованных у Люка книг по Чарам, но неприятное сосущее чувство в груди никак не давало этого сделать. Ледяная броня, в которую Гарри заключил свои сердце и душу, дала трещину. Притупившаяся за последние месяцы боль вновь грызла его изнутри. Стоило только представить такого светлого, видевшего в жизни только любовь близких человека, как Люк, в мрачном зале суда. Ведь, по сути, с парнем поступили точно так же, как и с ним три года назад. Если уж такой «волкодав», как Гарри Поттер, едва выжил после того, как его имя вываляли в грязи, а близкие люди предали или с презрением отвернулись от него, то что говорить о парне, которому едва-едва исполнилось двадцать три года. А Люк ещё ухитрялся жить и никому не показывать снедавшей его душу боли.