Песня Волчьей луны (СИ) - Лариса Петровичева Страница 47

мало, принадлежит, я полагаю, самой госпоже Сарбаранн. Скорее всего, платье поспешно надели на нее, чтобы разрезы совпали с ранами на теле. Кровь отпечаталась на ткани, потом по ней провели лезвием. А второй вид… я не знаю, чей. Но этой крови больше. Ее нанесли, чтобы зверство выглядело ярче. Когда дело дойдет до газет, то надо же что-то показать, правда?

“Логично, — с какой-то холодной жесткостью подумала Арьяна. — Это, можно сказать, маскарадный костюм. Неважно, что и как было, неважно, что все подстроено. Ирвин снова принял звериный облик и напал на человека. Это факты. А остальное не имеет значения. Да, я могу доказать, что все подстроено — но это не отменит фактов”.

Она вдруг растерялась. Все было напрасно. Верить мужу — Арьяна и так ему верила. Она и без этого платья знала, что вся история с похищением и нападением на Мейв была спектаклем. Важно то, к чему все привело.

— Спасибо вам, — с искренним теплом сказала она. — Вы мне очень…

Она не договорила. Над виском прожужжал мгновенник, сплясал перед глазами — Арьяна протянула ладонь, и мгновенник опустился на нее, раскрываясь листком письма. Почерк был незнакомым.

“Ваше высочество!

Сейчас я уже достаточно далеко, чтобы мне как-то могла повредить та правда, которую я собираюсь вам раскрыть. Канцлер Лотар при всем желании не сможет достать меня оттуда, где я сейчас нахожусь.

Дело в том, что меня наняли. Наняли как врача, чтобы подтвердить или опровергнуть связь истинной пары…”

Письмо задрожало в руках. Арьяна не дочитала до конца — перевела взгляд на подпись.

Всего две буквы — С и В.

* * *

Камни Ганьярна располагались в дальней части дворцового парка. Ирвин быстрым шагом шел по дорожке мимо солдат охраны в темных мундирах и с каким-то глубоким умиротворением, неожиданным для ситуации, представлял, что будет, если у них уже есть приказ стрелять на поражение.

Почему бы нет? Вот будет отличный конец для династии ваэн Гаверел.

Солдаты не двигались. Бейлин спешила за ним, и Ирвин думал о том, что это его сестра. В критических ситуациях даже незаконнорожденные, но признанные дети могли занять трон.

— Я даю тебе слово, — негромко, но отчетливо произнесла Бейлин. — Я никогда, ни при каких обстоятельствах не стану княгиней. Обещаю.

Ирвин обернулся к девушке. Высокая, нескладная, соломенная вдова, от которой сбежал муж. Какая-то удивительно, по-глупому честная. Любая другая на ее месте уже бежала бы к короне, придушив раненого князя подушкой, и никто не смог бы ее остановить. А Бейлин не бежала — отказывалась от трона.

Да, пожалуй, это настоящая честь — иметь такую сестру.

— Почему же? А если к тебе посватается какой-нибудь налихатский князь? — спросил он и удивился: надо же, сумел пошутить в такой дрянной ситуации. Бейлин вздрогнула, сдерживая смех, и Ирвин добавил: — Ты хорошая. Я рад, что ты была с моей женой все это время.

Бейлин улыбнулась. Дотронулась до его плеча.

— Пойдем скорее.

К камням Ганьярна пришлось пробиваться через живую изгородь — когда Ирвин опустился на траву рядом со сверкающими глыбинами, отполированными до блеска бесчисленными прикосновениями, то в груди шевельнулся страх. Камни были похожи на громадные сердолики — прозрачные, темно-оранжевые, с красными и белыми прожилками. Бейлин села рядом, дотронулась до одного из камней: в его таинственной глубине Ирвин увидел что-то похожее на черный сгусток зародыша.

Он никогда сюда не приходил. Как-то не было необходимости.

— Ну что? — спросила Бейлин и вынула из потайного кармашка темно-серого костюма маленький нож. — Приступим?

— Давай, — кивнул Ирвин и протянул ей руку. Бейлин аккуратно кольнула его в подушечку указательного пальца — выступила капля крови, и волчья суть потянулась к ней; Ирвин с трудом поборол желание сунуть палец в рот. Песня Волчьей луны придвинулась издалека, сделалась громче, рассыпалась на бесчисленные оттенки мелодии.

Он провел пальцем по одному из камней, и его красные и белые полосы на мгновение налились светом. Камень принял чужую кровь и готов был дать ответ. Бейлин шмыгнула носом и царапнула ножом по пальцу.

“Может быть, ты и не моя сестра, — подумал Ирвин. — Ведь отец любил мать, он… что? Никогда не поступил бы так?”

Он давно успел понять, что люди поступают по-разному.

— Ну… ладно, — Бейлин дотронулась пальцем до камня, и полосы сделались ярче. Теперь надо было подождать — если они были родственниками, то камень наливался золотом. Если нет, то он становился черным.

Ирвин в эту минуту и сам не знал, чего хочет и чего боится. В голове сделалось холодно и звонко, даже Песня угасла. Бейлин сидела, словно статуя — смотрела на камень так, словно в мире больше не было ничего, кроме этой глыбы.

— Как Арьяна? — спросил Ирвин.

— Я отвезла ее к хорошему следователю. Вместе с тряпками Мейв.

“Вот она удивится, когда…” — подумал Ирвин, и мысль оборвалась. Камень налился золотом, в нем растворились все прожилки и пятна, и какое-то время Ирвин не видел ничего, кроме прозрачного света. Кажется, он окутал весь парк, проникая в самые далекие, самые темные уголки.

Камень дал ответ. Положительный ответ.

Постепенно свет угас, а Ирвин и Бейлин так и сидели рядом на траве. Потом бывшая телохранительница младшей княгини, признанная дочь старого князя негромко, но очень четко сказала:

— Я дала клятву. Это ничего не меняет.

Ирвин посмотрел на нее и улыбнулся. Надо же, когда-то он хотел, чтобы у него были еще братья или сестры. А потом взял и прокусил руку своей сестре, когда она попыталась встать на пути волка.

— Я рад, что ты моя сестра, — искренне произнес он. — Что Лотар говорил тебе о…

Он вдруг понял, что у него нет улик. Вообще никаких. Лишь безумная догадка, которая вдруг оказалась правдивой.

Ирвин поднялся, смахнул с колена приилипшую травинку и, протянув руку, помог встать сестре. Его сестра — как же странно и непривычно это звучало. Сестра.

Да, у Лотара были и возможности, и средства, чтобы все организовать. Вот только у Ирвина не было никаких фактов. И канцлер лишь покачает головой и устало скажет, что полукнязь окончательно лишился рассудка — что самое плохое, Киган ему поверит.

Ирвину казалось, что он влип в отвратительную ледяную паутину. И дергается в ней, пытаясь освободиться, но лишь погружается все глубже и глубже.

Значит, нужно было не увязать в паутине, а разрубить ее. Не прятаться и бежать, а напасть самому.

Должно быть, Лотар еще не знает, что Ирвин покинул дом. Возможно, ему еще не отправили мгновенника с известиями.

И