Сумрак веков (СИ) - Анна Дуплина Страница 46

— Приготовься, — прошептал он.

Я напряглась совершенно не понимая что меня ждет, но когда ведьмолов распахнул двери фургона заперла, ожидая чего угодно, но не этого.

Крики толпы, хлопки, свист и улюлюканье. Дженсена встречали, как героя. Он привез ведьму на суд. Это была его победа.

Со всех сторон раздавались крики полные одновременно ликования и жгучей ненависти, наполненной на меня. Мне хотелось посмотреть на их лица, но я понимала — ничего нового я там не увижу. Ненависть не меняется, даже спустя столетия. А ненавидеть люди умели всегда. Вот только никто не может так сильно ненавидеть самих себя, кроме человечества.

Еще один пинок, и я оказался на земле.

— Иди вперед, — подтолкнул меня в спину Дженсен.

Мы шли через толпу, и казалось я каждой порой ощущала и впитывала их эмоции. Страх, смешанный с любопытством. Радость пополам с чувством зависти. Но больше всего ненависти. Чистой, агрессивной, испепеляющей не хуже огня.

Спустя пару минут крики стихли, а в нос ударил запах дезинфицирующего средства. Дженсен дернул меня, вынуждая остановиться. Кожа зудела. От постоянного контакта с электричеством, но еще больше от желания размазать ведьмолова по стенке.

— Мистер Нортон, — донесся приглушенный голос откуда-то слева. — Зачем на ведьме этот отправительный мешок? Вы боитесь, что мертвая она станет слишком болтливой? Или вы фанат дешевой драмы?

— Я не хотел, чтобы журналисты уже пустили ее фото по всем новостным каналам, — отозвался Дженсен.

— Что ж, — голос зазвучал ближе. — Можно снимать.

Ведьмолов не стал мешкать. Рывком стянув в меня мешок, он снова пнул меня под колено, и на этот раз, не ожидав удара, я все-таки рухнула на колени. Из-за связанных рук за спиной, ударил смягчить не вышло.

Зашипев от боли, я вскинула голову и застыла.

Прямо передо мной, обнажив зубы в зверином оскале, нависал никто иной, как сенатор Кристи.

Глава 16.2

— Я думал ты выглядишь несколько… — он задумчиво потер подбородок и прищурился, — иначе.

Сенатор склонил голову набок, с любопытством разглядывая меня. Неужели он первый раз видит ведьму настолько близко? Это совсем не вязалась с тем впечатлением, что он производил с экрана телевизора.

— Ждал старуху с бородавкой на носу?

Кристи очень медленно, словно лениво, наклонился ко мне, а затем его ледяные пальцы с силой впились в мое лицо. Я скривилась, больше от омерзения, чем от страха, но он воспринял это по-своему. Широкая ухмылка расползлась по его лицу.

— Следи за своим языком, — тихо произнес сенатор. — Ты, конечно, умрешь в любом случае. Вопрос в том, насколько мучителен будет остаток твоей жизни.

Его голос был ровный. Никаких колебаний, никаких эмоций. Сухой, безжизненный. Точно такой же, как взгляд. Он думал в его руках сила и власть, а, вдобавок к этому еще и моя жизнь. Вот только теперь я знала, когда он умрет…

— Хочешь знать, когда ты умрешь? — прищурилась я.

Сенатор не ответил, но в его глазах промелькнуло отвращение, а затем Кристи медленно, по одному убрал все пальцы от моего лица. Так же медленно достал из кармана носовой платок и тщательно вытер руку, которой касался меня.

Я усмехнулась.

— Боишься, что я заразная, Кристи?

— Просто не люблю трогать разлагающиеся трупы.

Он сделал рукой знак Дженсену, а сам отвернулся от нас, чтобы уйти. Ведьмолов рывком поднял меня на ноги, но в выдернула руку из его хватки и шагнула вслед за сенатором.

— Знаешь, Кристи, — крикнула я ему в спину. — Знаешь почему у вас нет ни одного шанса на то, чтобы выжить? Потому что, в первую очередь, вы ненавидите и презираете именно себя. Ты же в курсе, что творится в городах? Знаешь, сколько невиновных девушек уже погибли от рук зверей, которых по недоразумению называют людьми? Вы сами истребите себя. Люди должны бояться не ведьм, а своих собственных соседей. Но они слишком глупы для этого. Избиратели слепо следуют за такими, как ты, не понимая, что вы ведете их прямиком в ад. Ты отправишь их в ад, Кристи.

Сенатор остановился. А затем медленно развернулся ко мне. Его лицо все еще было непроницаемо, а взгляд холоден и равнодушен. Я вспомнила, как первый раз увидела сенатора по телевизору в номере отеля и подумала о том, какой он хороший актер. Так мастерски заводить толпу и вести ее за собой всего лишь с помощью слов, но при этом самому оставаться настолько рациональным — это было достойно восхищения. Он слегка наклонился вперед, словно для того, чтобы я лучше его услышала.

— Мне совершенно точно наплевать на то, сколько и кого убили на улицах Америки. Это все не более чем, сопутствующий урон. А насчет ада… Ты ошибаешься. Но это не удивительно. Ты можешь мерить жизнь только количество твоих сожженных родственников. Ты уже довольно давно живешь. И конечно, кто-то же сгорел. Я прав, ведь так? Да… — довольно усмехнулся Кристи, вглядываясь в мое лицо. — Я прав. Но этого мало для того, чтобы ты поняла, что такое ад. Надеюсь, когда ты будешь гореть, ты почувствуешь хоть каплю страданий, которые испытывает человечество от соседства с вами.

— Мы никого не трогаем.

— Вы есть. А это уже противоестественно. Но ничего, как только люди увидят, что я поймал одну из вас, у меня появится больше возможностей. И тогда я убью вас всех. Одну за одной. Каждую, живущую на этой земле, ведьму.

Сенатор снова кивнул Дженсену, больше не глядя в мою сторону, и на этот раз ведьмолов, не мешкая, потащил меня куда-то вглубь здания.

Я шла, путаясь в собственных ногах и пыталась понять, как никто не видит очевидную вещь — Кристи безумен. Он одержим маниакальной жаждой власти, искренне веря в непогрешимость своих мотивов. Кристи мнит себя богом, и собирается вершить свой страшный суд. Вот только сгорят в этом адском пламени не ведьмы…

Дженсен тащил меня все дальше и дальше по коридорам, но я не обращала внимание на то, что нас окружало. Я чувствовала злость и раздражение от того, что сейчас была настолько беспомощна. Ничто не могло заставить меня отказаться от своей сущности. Прожить остаток жизни вот так? Лучше на костер…

— Я с удовольствием посмотрю на то, как ты сгоришь, — ворвался в мои размышления голос Дженсена. — И очень надеюсь, что твой ручной охотник присоединится к нам.

— Вряд ли Лиам такой идиот, — огрызнулась я.

— О, ты разве плохо узнала его за все это время? Наш Лиам полон сострадания. Думаю, он достаточно привязался к тебе, чтобы ринуться