Андрей Стерхов - Быть драконом Страница 45

В общем, прибыл я в офис, находясь в полном неведении о состоянии здоровья своих подопечных, и около получаса метался по кабинету, как разъярённый лев по клетке. Потом взял себя в руки и занялся кольцом Альбины. Окурил его коркой апельсиновой и прочитал ему тот добрый стишок поэта Хмельницкого, который когда-то давно читал Альбининому племяннику Мишке:

А ещё зверейПробивает дрожьОттого,Что мы с нимиПоладили!Вон Черепаха…Говорят,Это Ёж,Которого частоГладили.

Таким вот образом сделал я кольцо своим. Ушло у меня на это пять минуть. Всего лишь пять минут. И я снова задёргался. Снова заметался. И до тех пор метался, пока в форточку не влетела граната. Обычная такая граната. Ф-1. В простонародье — «лимонка».

Был бы мой кабинет кабинетом какого-нибудь адвоката, стоматолога или финансового аналитика, случился бы конкретной тарарах. Но мой кабинет — это кабинет с приличным уровнем магической защиты. Никогда не ленюсь и после всякой Ночи Полёта добросовестно накладываю на стены кабинета новый слой Силы. Двенадцать лет подряд — слой за слоем. Если бы Сила была бы штукатуркой, то стены стали бы толще, пожалуй, уже раза в два. Короче говоря, уровень защита моего кабинета оказался достаточным, чтобы влетевшая граната не разорвалась. Она и не взорвалась. Так и зависла в двух метрах от пола.

Представив, как лихо бы наехали на неё кинокамерой братья Шоу и как красиво бы закружили вокруг неё с той же самой камерой братья Вачовски, я выдернул пистолет из кобуры и с криком «Какая падла!» побежал на выход.

Но во дворе уже никого не застал. Успел увидеть лишь «запаску» чёрного «лэндкрузера», нырнувшего в арку между домами напротив. Стрелять не решился. Во-первых, — не пойман, не вор. Во-вторых, детвора по двору шастала косяками. Заденет невзначай какого-нибудь короеда шальная пуля, горя потом не оберёшься. Спрятал пистолет от греха подальше, обозвал неведомых врагов козлами и взялся за поиски скобы с чекой. Скобу сразу обнаружил, а чеку искал-искал, да так и не нашёл. Решил: «Чёрт с ней, из канцелярской скрепки сооружу».

Вернувшись в кабинет, стал ладить скобу на место. Помучился, но присобачил. И только тогда сообразил, что зря старался. Дошло, что взрыватель-то уже сработал, и только лишь ступлю с гранатой за порог кабинета, рванёт к такой-то матери. Как только я это понял, с моих губ сорвалось всё то же сакраментальное:

— Козлы! — И следом: — Поубиваю!

Разрулить ситуацию можно было двумя способами.

Первый такой: дождаться Ночи Полёта и уже потом, став полноценным магом, обратить гранату в прах. Но в таком случае она будет висеть в кабинете ещё несколько дней. Я-то ладно, переживу. А если кто другой войдёт? Например, Лера. Что тогда? Как объяснить? А — не дай Сила! — заденет? К тому же я не знал, насколько хватит предохранительной Силы кабинета. В общем, этот способ не подходил.

Ещё один был таким: используя Силу боевого браслета, наложить на гранату заклинание Остановись Мгновение (я называю его Паузой Гёте) и тем самым заморозить процесс. А потом уже взорвать где-нибудь на пустыре.

Боевой браслет был последним заряженным артефактом, и, честно говоря, меня жаба давила его расходовать, но ничего другого не оставалось.

И я это сделал.

Только сунул обезвреженную лимонку в карман, позвонила Лера.

— Шеф, это я, — совершенно убитым голосом произнесла она, после чего жалобно всхлипнула.

Я никогда не слышал, что бы она ревела, поэтому вскрикнул:

— Лера, что случилась?!

В ответ она разрыдалась в голос. Тогда я подпустил в голос успокаивающие интонации и спросил:

— Где ты, девочка моя?

— И… и… и… — раздавалось из трубки какое-то время, но потом Лера сумела взять себя в руки и в промежутках между всхлипами сообщила: — В… в… в… Торговом. У… у… у… банкомата.

— Жди там и с места не сходи, — приказал я, бросил трубку на аппарат и выбежал из офиса.

Она выполнила приказ — я нашёл на первом этаже Торгового Комплекса недалеко от эскалатора. Зарёванную и потухшую. Это была не Лера, это была какая-то тряпичная кукла. Я взял её за руку и потащил на выход.

— Рассказывай, — приказал я, затолкав девушку в машину.

— Кулон, — тихо сказала она.

— Что «кулон»?

— Украли.

— Кто?

— Цыганка.

— Какая ещё, чёрт возьми, цыганка?

— Гадалка.

Я минуты три пытал девушку, прежде чем сумел выяснить, что же на самом деле случилось.

А случилась, как оказалось, банальнейшая вещь.

Возвращаясь из музея, Лера решила зайти на Центральный рынок. Плюшек свежих, видите ли, ей захотелось ко второму завтраку. Взять решила там, где обычно берёт — как войдёшь, так сразу направо. Только не дошла она на этот раз до хлебобулочных рядов. По дороге, в районе трамвайной остановки, привязалась к ней цыганка. «Сроду не цеплялась, а тут вдруг как репейник какой». Ну, а дальше по известной программе: вопрос-ответ, предложение погадать и провал в памяти. Очнулась Лера через час на лавке возле главного входа в Торговый Комплекс. Без денег. Без серёжек. Без древнего кулона. И — что самое обидное — без обещанной информации о суженом.

Упрекать Леру я не стал. В таких случаях не слова нужны, но решительные и быстрые действия. Оставив девушку в машине, немедленно отправился восстанавливать бесстыже порушенный статус-кво.

Найти цыганку особого труда не составило, та даже и не думала прятаться. Чего ей прятаться? Свободный человек в свободной стране. Как ни в чём ни бывало вязалась к прохожим, шурша пёстрыми юбками, на пяточке между автостоянкой и трамвайной остановкой.

Приняв вид лоха педального, я двинул цыганке навстречу. Шёл неторопливо, с нарочитой беспечностью пялился по сторонам и глуповато лыбился.

Гадалка клюнула.

— Ай, молодой красивый, дай погадаю, — затрещала она, ухватившись за рукав. — Всю правду скажу-расскажу, ничего не утаю.

Я остановился, широко улыбнулся и спросил:

— Умеешь, что ли?

— Ай, как не уметь, дорогой. Дай денежку, скажу, что было, что будет, как дело повернётся.

Я сунул ей сотку. Цыганка спрятала банкноту в складках многочисленных юбок и попросила:

— Дай руку, яхонтовый.

— Золотой, — поправил я, но руку протянул.

Взглянув на мою ладонь, гадалка вскрикнула от страха и даже попятилась. Ещё бы. Линии моей судьбы шли из ниоткуда и терялись в бездне.

Я сжал смуглую руку у запястья, с силой потянул к себе и, когда лицо перепуганной женщины оказалось возле моего, тихо сказал на языке вольного народа: