Виктор Гвор - Другие семь дней Страница 44

— Веревка!

На повторный крик Сергей не обратил внимания. Еще бить и бить! Но не заметить упавшую рядом веревку не смог. А тем более, невиданного человека, поравнявшегося с ним.

— Что ты херней страдаешь? — спросил тот. — У него девчонка умирает, а он ретрокрючками балуется!

— Что? — переспросил Усольцев, продолжая колотить по упрямому крюку. — Как умирает?

— Молча! — зло ответил незнакомец. — Пневмония у нее! Буры есть?

— Что? Какие?..

— Такие! Держи! — пришелец отстегнул от пояса странную трубку, на одном конце которой имелась серьга, почти, как на ледовом крюке. Снаружи по трубочке шла резьба, заканчивающаяся на конце тремя остриями. — Бить не надо. Просто завинти в лед и вешайся, как обычно. Девчонку мы спустим, гоните по нашим следам. Влад последним пойдет, если что поможет.

Парень размотал веревку, закрепленную на небольшом металлическом предмете, пристегнутом на уровне живота, и ушел вниз. Чуть позже оттуда раздалось:

— Свободна!

Усольцев повертел трубочку в руках и опасливо последовал совету странного парня. «Бур» ввинтился в лед, как в масло. Удивительная вещь! Сергей закрепил конец и пошел вниз. По параллельной веревке мимо него шел человек, на спине которого сидел второй. Двойка двигалась медленнее первого парня, но быстрее капитана. Усольцев не признал бы Наташу, одетую в чужие вещи, если бы та не окликнула его:

— Сергей Иванович, что происходит?

«Откуда я знаю? — подумал Усольцев. — Но эти парни тащат тебя вниз с недоступной нам скоростью, а это сейчас самое главное».

— Всё нормально, Наташенька! — ответил он вслух. — Это товарищи из погранотряда, у них новейшее снаряжение!

Девушка облегченно вздохнула и положила голову на плечо несущего ее парня.

Сказать, что фельдфебель Курт Айсфогель, был взбешен, значит не сказать ничего. Он был в неописуемой ярости, хотя внешне и не проявлялось. Фельдфебель не понимал происходящего. Вообще не понимал. Поставленная задача была проста и однозначна. Выйти в тыл к русским, подобраться в нужный район, а когда начнется наступление, захватить мост через безымянный приток Буга и удерживать до подхода своих войск. Сначала всё происходило, как запланировано. В ночь на двадцать первое июня группа скрытно перешла границу и растворилась в лесах, чтобы к утру двадцать второго появиться в заданном районе.

Но дальше все пошло наперекосяк. Звуков канонады, которая должна была послужить сигналом к началу операции, так и не дождались. Гауптман Майер скомандовал отход и возврат к своим. Взвод рассредоточился. Но уже через двадцать минут группа фельдфебеля Айсфогеля нарвалась на русских. С обычным подразделением большевиков проблем бы не возникло, взвод был одет в форму противника, имел все соответствующие документы, и весь личный состав чисто говорил по-русски. Но с большевиками оказались два чекиста. Более того, складывалось впечатление, что они искали именно абверовцев. Отбиться удалось с трудом, потеряв четверых. Всего группа потеряла уже шестерых, ведь Гюнтер и Карл, так и не вышли в условленную точку сбора.

А потом стало еще хуже. Дороги к границе перекрыли. Двигаться приходилось сумасшедшими зигзагами, обходя многочисленные заслоны большевиков. Леса просто кишели русскими. Куда делись войска вермахта, которые давно должны были занять этот район, Курту оставалось только гадать. Они крутились уже вторые сутки. Еда кончилась. Попытка раздобыть пищу в подвернувшейся деревне стоила жизни еще двоим. Теперь от отделения осталось всего четверо. Агенты русской тайной полиции в глухой деревне, что за бред! Погоню удалось сбросить только благодаря непрекращающемуся дождю. Хоть какая-то польза от внезапно испортившейся погоды… Но эти же атмосферные катаклизмы отбирали у диверсантов последние силы. Мокрые, грязные, усталые и голодные солдаты мечтали о теплой ванне, горячих сосисках и кружке пива, и ради этого, похоже, были почти готовы даже сдаться русским…

Фельдфебель внимательно осматривал дорогу, которую предстояло пересечь. Вроде, всё тихо, но что-то удерживало Курта на месте. Айсфогель доверял своему чутью. Вот и сейчас время не потеряно зря. Сквозь шум дождя прорвалось лошадиное ржание и поскрипывание колес. Телега? Пропустить? Ассоциации сработали мгновенно. Телега. Крестьяне. Еда. Подлесок редкий. Спрятаться и пропустить еще можно, а подобраться и незаметно напасть — нереально. А упускать возможную еду… Фельдфебель сглотнул набежавшую слюну… Ну уж нет, попробуем еще раз сыграть на русской форме. Не будут чекисты разъезжать на телегах по лесным дорогам между хуторами. Главное — не шуметь…

Сидящий рядом с генконсулом Владимиром Вячкилевым американец излучал респектабельность всем своим видом. Строгий, английского покроя костюм, даже на беглый взгляд стоил побольше среднего годового дохода статистического американца, как и золотое обручальное кольцо и еще одно, со странным значком. Да и часы, похоже, точно такие, как у российского премьер-министра, явно не были китайской штамповкой. Рост около ста восьмидесяти сантиметров и легкая полнота придавали ему внушительность бегемота, а самоуверенное выражение лица и традиционная улыбка сразу выдавали представителя правительственных органов.

— Владимир Львович, познакомьтесь — это специальный представитель госдепартамента Роджер М. Райан, — по тону генерального консула контр-адмирал заметил, что на него этот представитель произвел немалое впечатление.

— Очень рад, — английский Касатонова был пожалуй, не хуже, чем американский английский собеседника, разве что более старомоден. — Чем обязан?

— Господин контр-адмирал, во-первых позвольте принести вам соболезнования в связи с потерей близких, — американец шел напролом, словно не заметив, как при этих словах помрачнел сидевший напротив адмирал. Что удивительно, его русский был совсем неплох, если не считать легкого акцента и английского раскатистого «эр». — Наше правительство, учитывая произошедшие события, готово предоставим всем желающим права политических эмигрантов с ускоренным предоставлением американского гражданства. Я хотел бы, с вашего разрешения, довести до ваших подчиненных это предложение нашего правительства, — американец поспешно добавил, глядя на постепенно краснеющего адмирала. — Разумеется, нами будут учитываться особые заслуги отдельных лиц. Кроме того, всем оставшимся будут выплачены материальные вознаграждения за переданные американскому правительству материальные ценности.