К. Паркер - Пробирная палата Страница 43

– Требушет, – повторил Теудас. Он помнил день, когда появились требушеты, день, когда полчища вождя Темрая подступили к стенам по ту сторону узкого пролива. Все видели, как на баржах врага собирали какие-то странные громоздкие орудия, но никто не знал, считать ли их реальной угрозой или средством устрашения. – И это все из-за Ап-Эскатоя, – задумчиво добавил он.

Мужчина, игравший на гитаре, кивнул:

– Да, все из-за того мерзавца Лордана. Это он все придумал.

Теудас вскинул голову:

– Лордан? Вы имеете в виду Бардаса Лордана?

Гитарист кивнул:

– Ну да. Всем известно, что это он все придумал, все спланировал. Перешел на сторону Империи и взял Ап-Эскатой. Из-за него теперь очередь дошла и до нас. Вот кого следует по-настоящему опасаться. О боги, как же он, должно быть, нас ненавидит.

Воцарилось неловкое молчание. Потом человек, певший о кузнечике, сказал:

– Что ж, справедливо. Это же мы сожгли его город, вот он и хочет поквитаться.

– Но мы-то сожгли его город из-за того, что он сделал с нами, – возразил дудочник. – Он и его дядя Максен. Поэтому Темраю ничего другого и не оставалось. И вот теперь Лордан снова против нас. Только на этот раз вместе с Империей. Не уймется, пока не перебьет нас всех, вот увидите.

Теудас упорно смотрел в землю. Странно, но ему казалось, что они видят его лицо, знают. И еще он испытывал ужасное, острое до боли чувство вины. Люди, сидевшие рядом с ним, говорили о Бардасе страшные вещи, а ведь он совсем не такой. Они изображали его кем-то вроде ангела смерти, а он другой, спокойный, одинокий человек, желающий лишь одного – держаться подальше от неприятностей. Однако неприятности, беды и несчастья следовали за ним неотступно, подобно псу, обнюхивающему ноги торговца мясом. И все же Теудас знал, что меньше всего Бардас хочет поквитаться с кем-то, что во всем случившемся нет его вины.

– Мне надо идти, – сказал он, поднимаясь. – Спасибо за угощение.

– Не беспокойся, – крикнул ему вслед человек, игравший на банджо. – И не бойся. Он же еще не достал нас. И не достанет, можешь не сомневаться.

– Знаю, – бросил через плечо Теудас и зашагал прочь.

Глава 7

– Ну, – сказал Горгас Лордан. – Что-то вы приумолкли. Как вам понравилось?

Полиорцис задумчиво кивнул:

– Прекрасно. Очень много зелени.

– Зелень, – повторил Горгас. – Знаете, я как-то и не думал об этом раньше. Да, верно, очень много зелени.

Дождь стихал, обычный летний дождик. Вполне естественный для этого времени года в Месоге. Струйки воды стекали с тростниковой крыши старой избушки, у стен которой они нашли убежище. Строение было старое, ветхое, простоявшее в таком виде, вероятно, уже не одну сотню лет. Грязный ручей нашел дорогу через открытую дверь внутрь домика, где вода собиралась в большую лужу у дальнего угла. Все внутри, от стен до потолка, покрылось мхом.

– Вот так все и получилось, – продолжал Горгас. – Моя работа в Сконе закончилась, и я сделал все, что мог, но по-моему не вышло. Что ж, не сходить же из-за этого с ума, верно? И я вернулся домой.

Полиорцис кивнул:

– С армией. Вернулись и захватили власть. И стали… кем? Извините, я не хочу быть грубым, просто трудно найти подходящее слово. Королем? Нет, не подходит. Военачальником? Тоже не то, с этим понятием связаны такие ужасные ассоциации. Может быть, военный диктатор или…

Горгас улыбнулся.

– Князь, – сказал он. – По крайней мере мне нравится считать себя таковым. Князь Месоги. Вы правы, для королевства эта страна слишком мала. Я подумываю взять себе титул герцога, но ведь герцоги вроде подчиняются кому-то. – Он зевнул, потом откусил немного сыра. – А значит, у меня княжество. Масштаб вполне достаточный. Больше, чем графство, меньше королевства. В самый раз. Как вы полагаете?

– Решайте сами, мне все равно, – ответил Полиорцис. Бочка, на которой он сидел, уже довольно давно была мокрая (как, впрочем, и все остальное в этом… княжестве). А теперь хочу спросить вас напрямик… есть одно обстоятельство, которого я никак не могу понять. Почему вы почти не встретили никакого сопротивления? Только, пожалуйста, поймите меня правильно…

Горгас, похоже, уже отказался от связывающих его приличий дипломатического этикета.

– Нет, все в порядке, – сказал он, не удосужившись прожевать.

– Благодарю вас. Видите ли… ох, эти языковые тонкости! Весьма любопытно, как удалось простому авантюристу, вроде вас, имевшему в своем распоряжении лишь несколько сотен солдат, взять власть в стране, где никогда не было ни настоящего правителя, ни правительства. Впрочем, теперь, когда я посмотрел своими собственными глазами…

Горгас кивнул:

– Апатия. Можно назвать это фатализмом или деморализацией (хотя последнее предполагает, что когда-то было противоположное состояние, а его, насколько мне известно, никогда не существовало); короче, все дело в том, что им на все наплевать. Видите ли, – продолжал он, отрывая пальцами полоску сухого мяса, – вся эта земля, с того самого времени, когда ее только заселили, была поделена на поместья между богатыми семьями Города, перимадейцами. Сами эти землевладельцы здесь, разумеется, не жили, а бедные крестьяне, жившие тут и работавшие, были всего лишь арендаторами или наемными работниками, так что ни о какой традиции владения землей говорить не приходится. Функции управления принадлежали бейлифам, то есть они приезжали сюда, говорили, что вам нужно делать, и вы это делали. Впрочем, особым рвением они не отличались, иногда мы не видели их годами. Если не считать этих кратких и редких визитов, мы были предоставлены сами себе.

– Понятно, – сказал Полиорцис. – И те государственные учреждения, как, например, суд или…

Горгас рассмеялся:

– Ничего подобного. Да и кому они были нужны? Имейте в виду, здесь нет городов, нет даже деревень, только крестьянские хозяйства. Каждое хозяйство – это семья. Если возникала потребность в какой-то власти, то ее применял сам крестьянин, глава семьи.

– Ясно. – По комнате, выскочив из угла, пробежала крыса. У стола она остановилась, критически посмотрела на Полиорциса, как будто он был криво повешенной картиной, и исчезла за бочкой. – А споры между соседями? Распри? Месть? Драки?

– Конечно, случается всякое, – согласился Горгас. – Обычно ничего серьезного, да и в любом случае это никого не касается. Кроме того, у большинства нет ни времени, ни энергии на посторонние забавы.

Полиорцис покачал головой:

– Итак, остается всего один вопрос. Зачем кому-то могло понадобиться такое вот место?

– Это моя родина, – ответил без колебания Горгас, – мой дом. А после падения Города образовалась как бы пустота: ни помещиков, ни управляющих, ничего. Люди хотят знать, что их ожидает, каково их положение. Без этого жизнь становится невозможной.