Гнев Безумного Бога - Раймонд Элиас Фейст Страница 43

Валко заговорил прежде остальных:

— Я — Валко, лорд Камарина, сын Наруин.

Это имя вызвало реакцию, но прежде чем женщины успели ответить, Макрос заявил:

— А я — Садовник. Нам есть что обсудить.

Предводительница кивнула:

— Действительно. Вы все должны пройти с нами.

Она на мгновение пристально взглянула на Валко, затем развернулась и пошла прочь. Остальные трое встали по бокам, ясно давая понять, что Паг и его спутники должны следовать за высокой молодой Ведьмой Крови.

Когда они достигли края, казалось бы, пустой поляны, Паг ощутил пульсацию магической энергии, и внезапно перед ними возникла обнесенная стеной крепость. Он понял, что они переступили границу мощной иллюзии, созданной чтобы обмануть любого наблюдателя до самого момента соприкосновения с невидимой преградой. Он также предположил, что для непрошеных гостей здесь приготовлены неприятные сюрпризы.

Убежище было древним — Паг почувствовал это сразу. Камни, отполированные ветром и дождем за сотни, если не тысячи лет, слились в единую поверхность без швов. Острые углы сгладились, а в камнях у ворот виднелась выемка — след бесчисленных ног, ступавших сюда веками.

Это была первая дасатийская постройка вне городских массивов, которую увидел Паг. Просто донжон. Во многом он напоминал крепости горного народа на Мидкемии — квадратное каменное здание с круглой башней посередине, откуда открывался вид на горные перевалы, позволяя заметить приближение врага за много часов.

Внутри Паг ощутил необычайную живость атмосферы — не просто суету женщин, занятых повседневными делами. Вдалеке он услышал безошибочно узнаваемый звук: смех детей! Высокая женщина обернулась и сказала:

— Вам нужно подождать здесь. — Затем, обратившись к Валко, добавила: — А ты должен сдать меч. Отдай его ей.

Она указала на другую молодую Ведьму Крови.

— Почему? — вызывающе спросил молодой Рыцарь Смерти. Его меч был завоёван в тяжёлых испытаниях и олицетворял всё, через что он прошёл.

— Потому что здесь есть те, кто желает видеть тебя безоружным, — ответил Макрос. — Прошу.

Слово «прошу» редко звучало в дасатийской культуре — обычно оно означало мольбу о жизни. В данном контексте это была простая просьба, но весьма весомая. Валко снял пояс с ножнами и передал их указанной женщине.

Лидер группы удалилась, оставив их на попечение трёх оставшихся сопровождающих. Зал, в котором они оказались, полностью соответствовал простому донжону: короткий коридор пересекался с другим, с дверями на обоих концах, образуя глухую стену напротив главного входа. В древние времена, если враг прорывался внутрь, этот коридор становился ловушкой. Взглянув вверх, Паг заметил галерею бойниц, откуда на атакующих сыпались бы стрелы, камни и кипящая смола. Массивные двери на концах коридора, несомненно, были укреплены и могли выдержать любой таран. Паг мог лишь предполагать, но ему казалось, что эта крепость никогда не была взята.

В отличие от других дасатийских построек, которые он видел, здесь на стенах висели украшения — древние, судя по виду, знамёна. Возможно, это были эмблемы давно исчезнувших домов или обществ. Паг не мог сказать точно. Однако одно из знамён казалось смутно знакомым, и его взгляд постоянно возвращался к нему. Простое красное полотнище с белым символом посередине. Очертания символа были почти узнаваемыми: вертикальная линия, изгибающаяся вправо у вершины и образующая петлю, почти замыкающуюся у основания. Ниже — короткая поперечная черта, а под ней ещё одна, более длинная. Почему оно казалось ему знакомым?

В сопровождении молодой женщины, встретившей группу Пага, вернулись три ведьмы. Три прежние сопровождающие удалились.

Паг изучил новых прибывших. Все трое были старше и излучали мощную ауру силы. Старейшая из них спросила:

— Кто здесь Садовник?

Макрос сделал шаг вперёд:

— Я.

Ведьма внимательно посмотрела на него, затем сказала:

— Нет, это не так. Но я знаю, кто ты.

Макрос поднял бровь:

— Тогда скажи, кто я?

— Ты нечто совсем иное, и на объяснение потребуется время. Но тебя ждали. — Она бросила взгляд на его спутников. — Однако их мы не ожидали. — Её палец указал на Валко. — Особенно его.

Паг вмешался:

— Госпожа, мы проделали долгий путь.

Ведьма пристально изучала его, и Паг понял, что на него смотрят не просто глаза, даже не обычное дасатийское зрение. Здесь работала магия. Он увидел, как её глаза расширяются:

— Ах, да. Теперь я вижу. Прошу, мы предложим вам отдых и угощение, и побеседуем о многом.

Она провела Макроса через большие двери слева, за ними последовали Паг и Магнус. Магнус тихо заметил:

— Отец, здесь всё иначе. Эти женщины… они другие.

Паг кивнул:

— Я тоже это чувствую. Они не безумны.

Молодая женщина, встретившая их снаружи, приблизилась к Валко:

— Ты пойдёшь со мной.

— Куда? — спросил он, в голосе смесь подозрительности и вызова.

— Тебе не причинят вреда, — успокоила она. — Тем, кто впереди, нужно обсудить многое, в том числе и касающееся тебя. Ты узнаешь всё в своё время. А я расскажу тебе то, что им знать не обязательно. — Она слегка улыбнулась. — Кроме того, мне хотелось бы узнать тебя лучше.

— Почему? — его подозрительность возросла.

Её улыбка оказалась совсем не похожей на те соблазнительные и расчетливые выражения, что он привык видеть у девушек, общающихся с влиятельным лордом.

— Потому что я слышала о тебе с самого твоего рождения, Валко. Я твоя сестра — Лурин. Наруин — моя мать, как и твоя.

Валко онемел, когда сестра повела его в самое сердце крепости Сестринства Ведьм Крови.

Глава 11

Соглашение

Джим остановился, едва переводя дыхание.

Полдень. Он был на грани изнеможения, но наконец достиг Эльвандара. Его эльфийский спутник сказал:

— Ты знаешь дорогу, полагаю.

— Благодарю, Трелан. Я найду путь.

Джим был вдвойне благодарен, что теперь может перейти на нормальный шаг. «Неторопливый» темп эльфа по лесной чаще был бы непосилен даже для самого искусного человеческого охотника, а Джим не был ни охотником, ни следопытом.

Несколько эльфов пересекали большую поляну между опушкой и сердцем Эльвандара. Лишь единицы бросили на него беглый взгляд — никто не заговорил первым. По меркам Джима, они были предельно вежливы: с чужаками у границ Эльвандара не заговаривали, если те сами не проявляли инициативы. А любой человек, дошедший сюда, автоматически считался желанным гостем.

Переведя дух, Джим подошёл к первым исполинским деревьям, служившим домом для эльфов Королевского Двора. Как и годы назад при первом посещении, он замер в изумлении. Даже при дневном свете (хотя ночью зрелище было и вовсе завораживающим) деревья излучали едва уловимое сияние. А буйство красок поражало: среди изумрудной листвы выделялись деревья,