Энгус Уэллс - Узурпатор Страница 40

Физиономия Хаттима перекосилась, и не одному Селеруне почудилось, будто в покрасневших глазах правителя вспыхнуло пламя.

— А что, кто-нибудь станет разносить слухи? — осведомился он с угрозой. — Дарра здесь нет, чтобы погрозить мне пальцем. Я всегда был верен этой ледышке… Приведите мне женщину, будьте вы прокляты!

Селеруна послушно кивнул и повернулся к хозяину:

— Девки у вас чистые?

— Конечно! — тот оскорбился. — Чистые, как сама Идре.

— Я проверю.

— Только не увлекайся, — фыркнул Хаттим. — Выбирай себе любую, но самую лучшую приведи мне.

— Разумеется, мой господин, — на этот раз даже Селеруна счел замечание повелителя оскорбительным.

Хаттим снова фыркнул, ввалился в комнату и пинком захлопнул дверь перед носом у своей свиты. Добравшись до кровати, он рухнул на нее и застонал. Голова пошла кругом. Балки на потолке превратились в карусель, увешанную огненными колесами. Правитель Усть-Галича заставил себя занять сидячее положение, плеснул в лицо водой из кувшина для умывания, который стоял у кровати, и огляделся. Комната оказалась довольно просторной. Неподалеку от кровати стоял стол, рядом кресло, и встроенный шкаф во всю стену. Потом внимание галичанина привлекло окно. Распахнув створки, он высунул голову наружу, вдыхая прохладный ночной воздух. Окно выходило на реку. Отсюда была хорошо видна гавань и две мачты «Варгалле», освещенные призрачным светом новорожденного месяца. Откуда-то донесся пронзительный кошачий вопль. Правитель выпрямился и закрыл ставни. В комнате было тепло — с нижнего этажа по стене проходила труба от очага. Хаттим неуклюже расстегнул расшитый ворот рубахи и почесал горло. С тех пор, как он покинул Высокую Крепость, следы от блошиных укусов так и не зажили, наоборот, становились все более болезненными. Он нашел зеркало и погляделся в него. Там, где недавно были лишь чуть заметные точки, вздулось пунцовое пятно. Выругавшись, Хаттим стащил с себя рубаху и швырнул ее в угол. За ними последовали сапоги, штаны и нижняя рубаха. Затем, обнаженный, он забрался под покрывало и стал ждать.

Эллебрига волновалась. Она знала, что сможет ублажить любого — но пока приходилось обслуживать только рыбаков Нируэна — тех, что поудачливей. Разве что иногда появлялся какой-нибудь заезжий судовладелец. Она мечтала, чтобы один из таких случайных гостей увез ее в Андурел. Уж там-то она не пропадет. Но этот разряженный господин выбрал именно ее — и не для кого-нибудь, а для самого правителя Усть-Галича… В голове роились самые невероятные мечты. Значит, не зря она гордилась собой.

Окруженная хихикающими подружками, она тщательно отмывалась в ванне, которую предоставил ей старый Эмвар. В придачу она получила длинный перечень наставлений — чтобы она проявила себя наилучшим образом и не жаловалась, что бы ни вздумал потребовать от нее господин Хаттим… А разве когда-нибудь бывало иначе? После купания она не пожалела самых дорогих духов и натянула свое любимое платье — подарок проезжего судовладельца, которому как-то подарила славную ночь. Тонкий шелк струился, как Идре, подчеркивая все движения. Подруги расчесали и уложили ее густые каштановые волосы. Затем она разложила перед зеркалом помаду и краски для лица и посвятила этому столько времени, сколько осмелилась. Колечки, золотое ожерелье, серебряные цепочки на щиколотки… Наконец, она надела темно-красные туфельки в тон платью, и вышла, дабы подвергнуться осмотру слуги правителя.

— Сойдет, — провозгласил Мейдас Селеруна. Он просто поскупился на похвалы. Большеглазая, с сочными губами, Эллебрига и впрямь являла собой лакомый кусочек. Ее кожа еще дышала юностью, а тело, хорошо видное сквозь тонкую ткань дешевого платья, возбуждало желание, хотя вырез даже не открывал груди.

— Помни — называй его «господин мой», если он сам не велит тебе говорить что-то другое. И делай все, о чем он попросит — награда будет хорошая.

На языке у Эллебриги крутился вопрос: позволят ли ей после отправиться с ними вниз по реке. Однако она решила не торопиться. Сначала она порадует господина Хаттима. Ну а потом, если он останется доволен ею, — а в этом она не сомневалась — спросить, не исполнит ли он ее желание. Хорошее настроение и надежды на будущее взяли верх над волнением. Она направилась к лестнице и, покачивая бедрами, начала подниматься по ступенькам.

У двери Эллебрига задержалась, одернула платье, похлопала ладонью по волосам и лишь затем постучала. Хриплый голос велел ей войти, она изобразила на лице соблазнительную улыбку и вошла.

Мужчина на кровати удостоил ее оценивающим взглядом. Девушка старательно исполнила поклон с приседанием, который ей как-то показали. Правитель оказался моложе, чем она ожидала, и выглядел весьма привлекательно. Пожалуй… он даже был красив. Взъерошенные волосы были в точности как золото. Конечно, перебрал хмельного, но это его не портило. Даже взгляд мягкий — не то, что у ее обычных клиентов. Похоже, он страдал какой-то болезнью — на горле багровели безобразные отметины. Эллебрига надеялась, что болезнь не заразная.

— Подойди ближе, — приказал правитель, — и сними эту старую тряпку.

Эллебрига надула губы — это прозвучало почти оскорбительно — но не рискнула испортить улыбку и повиновалась.

Хаттим покрутил пальцем в воздухе. Она подняла руки и медленно повернулась, незаметным движением вынув из прически гребень — так, чтобы волосы свободно заструились по плечам. Звук одобрительной усмешки вернул ей уверенность.

— Сойдешь, — проговорил южанин. Голос у него был по-прежнему хриплым, но, похоже, уже не от вина.

— Благодарю тебя, господин мой, — пробормотала Эллебрига. — Я рада, что тебе понравилась.

— Тебе оказана честь, — поправил ее Хаттим. — Если ты и в остальном мне понравишься, этим дело не ограничится.

— Господин мой… — она улыбнулась и с наигранной томностью шагнула к кровати.

Хаттим отбросил простыни. Кожа у него была нежная и не тронута загаром, а мягкость расслабленных мышц, как и черт лица, говорила отнюдь не о твердом характере. Неважно, он — властитель Усть-Галича, и от этой ночи зависит все ее будущее. Она скользнула к нему и, устроившись рядом, потянулась к нему опытными руками и с жарким вздохом открыла ему уста.

Хаттим остался доволен выбором Селеруны.

В скором времени, убаюканный ее ласками и вином, он уснул. Эллебрига лежала рядом, ощупывала оставленные им синяки и думала о завтрашнем дне. Правитель Усть-Галича был неутомимым любовником и имел вкус к боли. У таких обычно неуемные аппетиты. Будет нехорошо, если он проснется и обнаружит ее спящей, так что надо быть готовой к продолжению. Доставить ему приятное всеми способами — а когда настанет рассвет, попросить об одном: отвезти ее по реке на юг, в Андурел… или, если он захочет — в Усть-Галич. Говорят, Тессорил — столица этого королевства — место изобилия и роскоши… а южные господа содержат гаремы.