Война в раю - Стивен Рэй Лоухед Страница 4

Кроме того, я достиг того возраста, когда брак — или, по крайней мере, сожительство — выглядело привлекательной идеей. Я устал от безбрачия, устал идти в одиночестве по холодным коридорам жизни. Мое грубое мужское существование остро нуждалось в облагораживающем влиянии женщины, и я бы очень не возражал против присутствия изящных женских форм в моей постели.

Вот почему мне не по душе пришлась эта нелепая поездка с Саймоном. Меня ждала диссертация: «Влияние гойдельской космографии на средневековую литературу». В последнее время я начал ощущать слабый проблеск света впереди. Уверенность постепенно росла. Я приближался к концу. Во всяком случае, мне так казалось.

Вероятно, Саймон почувствовал это и неосознанно решил меня притормозить. Он просто не хотел, чтобы наши хорошие времена кончались. Если мне удастся получить степень раньше него, ему придется бороться с жестким миром в одиночку — и эта перспектива его не радовала. Поэтому он изобретал всякие хитроумные уловки, чтобы отвлечь меня.

Эта глупая история с зубром была всего лишь еще одной такой уловкой. Почему я согласился на это? Почему я поддался на его уговоры?

А в самом деле — почему? Возможно, мне самому не очень хотелось заканчивать работу. В глубине души я боялся неудачи, а если я так и не закончу, никакой неудачи не случится… Это больно, я знаю. Но это правда, и это гораздо более распространенная болезнь среди ученых, чем думает большинство людей. В конце концов, на этом основана университетская система.

— Подвинь свою чертову задницу! — пробормотал Саймон, адресуясь к водителю опасно перегруженного мини.

— И ты пошел вон, придурок. — Так он бормотал последние пятьдесят миль. Шестимильная пробка вокруг Манчестера сильно задерживала движение и досаждала ему. Я взглянул на часы на приборной панели: три сорок семь. Цифровые часы являются симптомом нашего амбивалентного века; они обеспечивают время с точностью до наносекунды, но на большее они не способны. Мы все еще были здесь.

— Уже почти четыре часа, — заметил я. — Может быть, стоит сделать перерыв и выпить чаю? Указатель говорит, что скоро будет кафе.

Он кивнул.

— Пожалуй. Мне не мешало бы пописать.

Несколько минут спустя Саймон кое-как пробился к оазису на М6. Стоянка оказалась переполнена, не мы одни хотели чаю. Многие водители что-то ели прямо в машинах. Меня всегда удивляла эта странная привычка. Люди проводят часы за рулем, а затем съезжают на парковку только для того, чтобы сидеть в машине, есть бутерброды из обувной коробки и пить остывший чай из термоса? Мне такой долгожданный перерыв не нравится.

Мы припарковались, заперли машину и пошли к невысокому кирпичному зданию, похожему на бункер. Грязное серое небо обрызгало нас моросью, а резкий ветер с запахом дизтоплива загнал сырость под нашу одежду.

— Господи, только не это, — простонал Саймон.

— Что тебя не устраивает?

Он махнул рукой на синие пластиковые буквы, кое-как прикрепленные к серой бетонной стене. В его жесте не было ничего, кроме презрения. «Отель ʺАвтоманьякʺ — для самых худших».

Мы прошли в мужской туалет. Там было сыро и грязно. Очевидно, какой-то заблудший пастух провел здесь стадо, страдающее диареей, а руководство забегаловки еще не хватилось.

Мы быстро закончили свои дела и вышли в зал, пройдя мимо настоящей банды в черной коже, увлеченной аркадной игрой «Убей или сдохни».

Развлекающиеся головорезы пытались выпросить у нас мелочь, но Саймон властно их проигнорировал, и мы наконец оказались в обеденном зале.

Здесь, конечно, была очередь, а также несвежие торты и печенье сомнительного вида. Я остановился на батончике Twix и кружке чая. Саймон же сообщил, что желает повеселиться и заказал курицу с жареным картофелем, печеные яблоки со сливками и кофе.

Я нашел нам столик и Саймон устроился напротив меня. В зале громко лязгали столовыми приборами и пахло сигаретным дымом. Пол под нашим столом был скользким от горохового пюре.

— Прямо гротеск какой-то, — простонал Саймон, но не без определенного мрачного удовлетворения. — Настоящий свинарник. «Автоманьяки» наносят удар.

Я отхлебнул чай. В нем ощущался явный избыток молока, зато он был горячим. Саймон плеснул коричневого соуса на курицу с жареным картофелем и попытался подцепить вилкой кусок картошки. Длинная полоска, больше всего похожая на мокрый палец, безвольно свисала с вилки. Он взглянул на нее с отвращением, но все же положил в рот, а затем медленно перевел взгляд василиска на стойку с едой и кухню за ней.

— У этих неграмотных поваров хватает умственных способностей только на то, чтобы окунуть картошку в машинное масло, — ледяным тоном сказал он. — Может, когда-нибудь они и научатся готовить, всякое бывает, но очень нескоро.

Я не хотел вмешиваться, поэтому развернул свой Twix и отломил кусок.

— Как думаешь, сколько еще до Инвернесса?

Сдвинув картошку на край тарелки, Саймон перешел к курице и попробовал отодрать от нее кусочек.

— Гнилье! — вынес он вердикт. — Ее следовало хотя бы в духовку сунуть. Терпеть не могу холодную курицу. Помойное ведро напрасно ждало ее еще сутки назад. — Он резко оттолкнул тарелку, рассыпав по столу картошку.

— Яблоки, вроде бы, неплохо выглядит, — заметил я скорее из жалости, чем по убеждению.

Саймон притянул к себе миску и поковырял ложкой, отломил кусочек и опасливо положил в рот, но тут же выплюнул.

— Тошниловка! — заявил он. — Англия производит лучшие яблоки на планете, а эти кретины используют заразные консервированные отходы из какого-то мухосранска. Между прочим, мы находимся на лучших землях, где текут реки молока и меда, нам весь мир завидует, а что мы получаем? Порошковое молоко, разбавленное водой из посудомоечной машины. Это преступление!

— Обычная дорожная еда, Саймон. Забудь.

— Обычная глупость! — ответил он и высоко поднял чашку. Я боялся, что он швырнет ее через всю комнату. Вместо этого он церемонно опрокинул содержимое на оскорбившую его курицу и то, что пыталось изобразить жареный картофель. Я предложил ему половину своей шоколадки, надеясь успокоить.

— Я не против платить деньги, — сказал он тихо. — Я сам постоянно их трачу. Но вот такой цинизм меня бесит.

— Цинизм? — поинтересовался я. — Обычный грабеж на шоссе, но стоит ли называть это цинизмом?

— Именно он и есть. Воры-вредители знают, что ты у них в руках, поскольку застрял здесь на автостраде. У тебя нет возможности зайти к конкуренту по соседству. Ты