Караванщики Анвила (СИ) - Железняк Дмитрий Страница 4

Паломник мгновенно стянул со спины дорожный мешок. В бурдюке еще плескалось немного воды. Ослябя намеревался перебраться через ограду, чтобы напоить последней водой хотя бы самых ослабевших, но резкий удар справа свалил его в песок. Мамелюк, в черном кожаном нагруднике, приставил лезвие алебарды к горлу парня.

— Стоять! — заорал волшебник, оказавшись рядом.

Стражник тут же перевел оружие в сторону старика. Ворон низко кружил над головами и истошно каркал. Казалось, он вот-вот спикирует в лицо мамелюку. Волшебник, блеснув золотой монетой на солнце, успокоил стража и поспешно отвел Ослябю в сторону.

— За что заковали этих людей, милорд? — тяжело дыша, паломник отряхивался от пыли.

— Они товар. Рабы.

— Нехорошо это. Чтобы человека вот так запросто продали.

— А тебя там в Прудах продать не могли что ли? — усмехнулся Эразм. — Тебя и сейчас небось помещик ищет, а как найдет — выпорет. А после захочет, так в шахты какие-нибудь отправит. Так ведь?

Ослябя нахмурился.

— Все равно. Эсмей призвала меня избавить Сулифу от зла. Стало быть, надо этих несчастных спасти, покуда сил хватит.

— Да будет тебе известно, мы еще не в Сулифском Халифате. Стоит ли тратить время на то, чтобы искоренять зло не там, где тебе богиня завещала? Более того — этих несчастных скоро поведут с караваном в Муфтарак, а этот город уже территория государства мертвых, — волшебник указательным пальцем почёсывал горло ворона, сидящего на плече. — Там и завет Эсмей действовать начнет и возможностей для освобождения пленённых больше. А тут парочка мамелюков тебя зарубят алебардами при попытке через ограду перемахнуть. Вот и считай, что завет богини провален.

— Хм, — Ослябя почесал затылок, сдвинув набекрень ватный подшлемник. — А ведь и то правда. Вот вы умный, милорд, не зря такую толстенную книгу с собой таскаете.

Эразм машинально схватил рукой сумку, висевшую через плечо, проверив на месте ли гримуар.

— Много ты замечаешь, Ослябя. Не вздумай еще кому-то о книге сказать. Понял?! — гневный взгляд пронзил паломника.

— Конечно, милорд, я — могила! — радостно воскликнул парень, предвкушая возможность рассказать еще одну историю. — Я ж, когда мальцом бывал, нас, детишек крестьянских стало быть, старый дед Антось тайком грамоте обучал. Он при храме прислуживал. Даточный человек, вернулся калекой из заграничных военных походов лорда нашего. Детишек любил — страх как. Он нам игрушки из поленцев строгал, сказки и истории рассказывал, ну и на всеобщем читать поучивал. Не, не то чтобы мне сильно нравилось учиться грамоте, но я к Антосю часто бегал, послушать про войну или жизнь в дальних странах.

— Ну и к чему эта душещипательная история?

— Так я ж не закончил, милорд! Настоятель наш говаривал, мол, нечего деревенщинам головы забивать обучениями всякими. Надо слово божие заучить, да как с плугом обращаться, а остальное ни к чему простому люду. Потому Антосю здорово попадало, если кто до настоятеля доносил о посиделках наших. Так вот я никому не говорил, даже матушке.

Эразм промолчал и, указав посохом направление, зашагал к месту представления.

Глава II. Сомнительная компания

— А ты кто такая? — Калдор недоумевающе уставился на девушку в рваных мешковатых одеждах.

Черноволосая казалась красивой даже под слоем грязи. Длинные ресницы, пухлые губки и щечки. Забитый, но чарующий взгляд. Дрессировщик словно почувствовал что-то.

— Чего молчишь? — он присел на корточки, чтобы заглянуть ей в лицо. — Как тебя зовут? — парень ласково улыбнулся и положил серебряник в протянутую руку.

Девушка с недоверием посмотрела на собеседника, но сжала кулак.

— Спасибо, господин.

— Ну же, — Калдор нежно дотронулся до ее подбородка, — кто ты, красавица?

Красавица больше ничего не отвечала, только понурила взгляд и дрожала от страха всем телом, прижимая к себе уродливую куклу, сшитую из мешковины. Заклинатель смутился. Может ее пугал клыкастый ящер, а может двусмысленное поведение мужика с серебряной монетой. В любом случае, Калдор решил сначала разузнать о ней побольше. Девчушка как раз просила милостыню возле трактира, а всем известна старая как мир истина — если хочешь что-то узнать, то просто спроси трактирщика.

Трактирщик отвечал нехотя, юлил, но серебряник упавший в кувшин, который тот вытирал серой тряпкой, сделал свое дело.

— Шахриет ее кличут. Только имя она и вспомнила.

— У девушки потеря памяти? — Калдор отхлебнул наваристого душистого чая с жасмином из пиалы.

— Ну я ж про то и говорю, уважаемый. Нашли ее несколько месяцев назад в пустыне. На пути в оазис Глаз Ящера. Без сознания обнаружилась. Одежда вся разодрана, лицо и колени разбиты, а из имущества только кукла убогая. Видно бандиты поизмывались, развлеклись. Старуха Адаль была уверена, что понесет девка. Непонятно говорит, сколько шакалов ее попользовало, но обошлось. Ничего она так и не вспомнила, ни родни, ни места где жила.

— И что? Никто не пристроил?

— Куда пристроить-то? В жены порченную не возьмут, в гарем тоже. Хотя гарем у нас разве что у Басима, — трактирщик досадно вздохнул. — В борделе ей место, хотя в Анвиле с такими заведениями туго. Прибьют ее, наверное, ну или в рабыни Басим возьмет, потом продаст где-нибудь в Сулифе. Повезло дуре, красивая, в шлюхи пойдет, а не на корм вурдалакам.

Калдор был не из тех, кто легко расстается с деньгами, к тому же, они подходили к концу. Но странное, незнакомое чувство, поселившееся в нем после рассказа трактирщика, подмывало сделать хотя бы что-то для девушки. Он вспомнил собственных родителей, потерянных в раннем детстве. Отец, разорившийся таморский дворянин, продав бандитам информацию о торговых путях, скоропостижно скончался из-за перерезанного горла после совершения сделки. Мать слегла в горячке и больше не встала. Имущество ушло с молотка, а малец, благо дворянских кровей, отправился в путь к дальним родственникам. По иронии судьбы, караван ограбила та самая банда, которую навел убитый папаша, а мальчишка сбежал и пристроился к бродячему цирку, где овладел искусством заклинать зубастых чешуйчатых тварей.

Выйдя из трактира, дрессировщик с тоской посмотрел на попрошайку. Та жадно грызла лепешку, сидя на лавке у торгового прилавка. Мужчина торговец, носящий роскошный белый тюрбан, брезгливо поглядывал на нее и отпускал пошлые шутки.

— Уважаемый, есть ли женская одежда? — Калдор разглядывал прилавок, оставив ящера позади.

— Конечно, дорогой! — торговец радостно развел руки в стороны. — Есть черные и коричневые абайя, — он указал на платья с длинными подолами и рукавами, — есть еще серые, синие и белые хиджабы. Платье отдам за пять медяков, а вот хиджаб меньше чем за семь не рассчитывай.

— А-а… А что там размер какой-то имеется?

— Размер? А на какую красавицу о, сын щедрости, одежды присматриваешь?

— Да вон, — Калдор указал взглядом на Шахриет, — на ту.

— Э-э-э! Ты что?! Для шлюхи наряды выбираешь?

— А что? Проблемы? — Калдор понизил голос. Ящер, словно почувствовал опасность и через мгновение скалился на торгаша у ноги хозяина.

— Вай! Что за чудище на меня натравил?! — торговец схватился за рукоять скимитара, висевшего на поясе.

— Спокойно. Спокойно, — рука дрессировщика легла на голову зверя. — Я всего лишь куплю одежду и уйду. Деньги ведь не пахнут, верно?

— Тогда серебряник за абайя и полтора за хиджаб.

— С чего это цена возросла?!

— Начальная цена для порядочных женщин, а потаскухам цены выше.

Дрессировщик злился, но ничего не стал предпринимать. Стража находилась совсем рядом, да и провалить задание атамана из-за уличной девки верх идиотизма. Расплатившись с торгашом, Калдор отдал девушке одежды, сунул в ладонь еще один серебряник и собирался уходить, но она удержала его за руку.

— Пожалуйста, молю вас, не оставляйте меня тут, — она с надеждой смотрела на парня.

— Прости, красавица, дела не ждут. Переоденься и найди себе работу. Вроде бы в трактире требовалась прислуга, — улыбнувшись, он подмигнул.