Игорь Борисенко - Путь мертвеца Страница 36

– Что это? – спросил Девлик. – Откуда ты знаешь про его болота?

– Мой сон. Или видения, которые являются во время краткого момента забытья, от смерти до смерти – я не помню. Стоит только закрыть глаза и забыться – как я оказываюсь в болоте. Надо дойти до берега, воспрянуть для того, чтобы убивать и быть убитым. Снова, снова и снова.

Итак, теперь Девлик знал все, что мог сообщить ему несчастный Инитон. Можно было допросить и двух других живых солдат, однако сомнительно, что они добавят что-то полезное к рассказу офицера. Поэтому Девлик вернулся на колдовскую площадку и быстро нарисовал по краям несколько рун: защитную, с камешком посредине узора, силы в битве – с горящей магической свечой, поиска – с засушенным соколиным глазом. Последнюю руну, служащую для перенесения в иные миры, он изобразил ближе к центру площадки, по соседству с рунами поиска и сил. Вокруг нее были расставлены плошки с горящим маслом – для того, чтобы потом можно было черпать энергию, рождаемую настоящим, живым огнем. Оставалось еще кое-что.

Легко поднявшись на ноги, мертвец двинулся на поиски описанной Инитоном шкатулки. Дело это обещало быть непростым, так как за сто лет шкатулка могла сгнить, упасть в ров или просто очутиться под слоем земли в локоть толщиной. Кругом валялись растерзанные битвой трупы и всяческий мусор, что тоже не облегчало поисков. С неба светила луна, изредка закрываемая набежавшей тучей, но Девлик неплохо видел и без ее помощи.

Оглушительно скрипя льдинками, мертвец медленно вышел из замка и остановился на мосту. Это было жалкое с виду сооружение – с провалами, перекошенное, вросшее в землю. Железные полосы, которыми мост был окован когда-то, во многих местах проржавели до дыр и по существу превратились трухлявые, ничего не скрепляющие кружева. Пройдет еще немного лет, и мост вовсе сгниет и провалится в ров. Впрочем, сам ров тоже изрядно обмелел и был засыпан мусором, оползнями, жухлой массой буйно разраставшейся здесь летом травы. Небольшая ложбинка – все, что от него осталось.

Давний рассказ Миланора вдруг всплыл в памяти, плавно разделившись надвое между Девликом и Соргеном. "Где-то у моста лежит счастливо ощерившийся череп…" Мертвец огляделся. Рядом много что валялось – останки несчастных воинов, выглядящие так, словно их убили только сегодня утром, сломанное и целое оружие, куски упряжи, лошадиная кость с копытом и подковой на нем.

Трупы, трупы, трупы. Несколько сотен несчастных, наслаждающихся кратким мигом покоя, или бредущих по бесконечным болотам демона Рану? Девлик оглядел темное, едва посеребренное луной поле брани и остановил взгляд на частоколе леса. Покрытые легким налетом инея голые ветви берез и лапы сосен неподвижно стояли, словно надгробия, дожидающиеся, когда люди наконец успокоятся навсегда. Сухие стебли трав – как древки стрел, торчащие из многочисленных тел. Жуткое напоминание о том, как бывает наказуема людская жестокость и безнравственность.

Об этом думал Сорген, впитывающий в себя картину уныния и смерти. Отчего Девлик позволил взгляду задержаться на зрелище наполненного убитыми луга и мрачного леса, охранявшего замок? Этого Соргену узнать было не дано. Через пару мгновений мертвец перевел взор себе под ноги и начал тщательный поиск. Вокруг была только твердая, подмерзшая земля и редкие стебли, покрытые зернистой оболочкой инея. Стоило их задеть – вниз медленно оседало серебристое облачко, и в воздухе разносился едва слышный звенящий шелест. Девлик медленно побрел по спирали, постепенно расширяя круг поисков. Повсюду, с каждой малой пяди земли, из-под моста и со дна рва на него смотрели многочисленные лики смерти. Трупы и мертвые лица также были припорошены инеем, отчего казались менее страшными и зловещими. Скорее, они выглядели, как стеклянные скульптуры, сделанные с необычайным правдоподобием и тщательностью. В каждой гримасе – боль и извращенное удовлетворение людей, больше всего на свете желающих поскорее умереть. Изломанные тела с жуткими ранами, лежащие рядом, составляли странный узор, равный которому не сможет сотворить и самый безумный художник или скульптор. Мертвые глаза Девлика равнодушно скользили по нему: восхищался и ужасался лишь загнанный в угол Сорген, проникающийся от этого зрелища особенным, экстатическим унынием. Казалось, что он, лишенный тела и большей части разума, снова способен чувствовать и ощущает охватившую тело дрожь, слышит биение сердца и задыхается от сдавившей грудь тоски.

Взгляд скользил и скользил, выхватывая все новые участки поля смерти. Вот двое обнялись в борьбе и в это время были пробиты одним и тем же копьем. Вот воин, словно присевший отдохнуть и склонивший голову: копье пронзило ему грудь, а потом уперлось древком в землю. Убитый склонился на колено в шатком равновесии, а потом так и окоченел. Вот отрубленная голова, что смотрит в черное небо спокойно и даже задумчиво, как изучающий звезды астроном, а снег вокруг нее как будто покрыт черными кружевами разбрызгавшейся крови.

Фигуры сменялись одна другой. Девлик, чуть наклонившись вперед, упорно шел по спирали. Время шло, и луна медленно спускалась к горизонту. Отчаяние было не ведомо мертвецу, однако, он с беспокойством поглядывал на небо. До рассвета было далеко, но кто знает, сколько времени займет у него ритуал перемещения и борьба с демоном?

Кружа, как старая слепая лошадь с мельницы, он отошел от моста уже на порядочное расстояние. Внезапно он увидел маленький сугроб, стоявший на краю рва посреди истоптанного луга. Очевидно, что вступившие в бой воины по какой-то причине сторонились этого места и обходили его, почему снег и уцелел. Девлик прекратил кружить и направился к сугробу, потирая руки. Вытянув вперед правую, он прошептал заклинание Невидимой Длани и пошевелил пальцами. Подтаявший и снова затвердевший снег подался с трудом, разламываясь на неровные, зернистые комки. Они разлетались по сторонам, обнажая под собой пятачок обычной земли. Наполовину ушедший в землю, там лежал скелет – вернее, его остатки. Череп, грудная клетка, берцовые кости и левая рука. Почти все ребра были сломаны и держались на месте только чудом; между двумя, в боку, застрял ржавый кинжал-мизеркордие. Подойдя вплотную, Девлик уставился на скелет долгим взглядом. Череп был запрокинут и лишен нижней челюсти; внутри у него виднелась черная земля, из глазниц торчали высохшие стебли громадного пырея. Уцелевшая левая рука была вытянута в сторону от тела и уходила костяшками пальцев в землю, словно мертвый Веллиор пытался спрятать что-то, или же наоборот, выцарапать наружу. Девлик снова повел пальцами – на сей раз по его приказу расступилась мерзлая земля. Снова комки, на сей раз черные, с нитями корневищ, полетели по сторонам. Рыть пришлось не очень долго: вскоре кисть скелета была обнажена полностью, и в ней обнаружилась большая темная шкатулка из твердого, как камень, дерева. Ее лакированной поверхности нисколько не повредили годы, проведенные под землей, и это подсказало Девлику, что его догадка правильна. Шкатулка – не просто коробка для хранения свитка вызывания или какого-то другого магического предмета, нет. Она сама и есть тот Азан, Вместилище, о котором говорилось в книге.