Драконовы поцелуи, или фиктивная пара для некроманта - Мария Вельская Страница 36

Не заискивала. Хотя она и не знала толком, кто он такой. Всего лишь очередной драконий лорд. И поэтому, может, она не искала его особого расположения.

Тихий смешок вырвался сам собой. Нет, она не стала бы. Хотя бы потому, что мало какая девица, реши отец ее выдать замуж, пусть и за влиятельного старика, сбежала бы из дома и, вопреки всем обстоятельствам, решилась предложить себя в жены незнакомому нелюдю.

Это злило. Это восхищало. Это интриговало.

Он хотел узнать её лучше, понять, с чем он имеет дело. Раньше люди ему были неинтересны. Они тряслись и заискивали — или ненавидели и пытались выгодно устроиться за его счёт. Как и драконы, впрочем.

Теперь он понял, что может быть иначе. Что он может получить в жены девицу не совсем безнадежную. Ту, которую придется не просто терпеть годы, играя в любовь на публику. Ту, кого он сам захочет видеть рядом.

Вызов на кладбище не стал неожиданностью, хотя покидать молодую супругу в брачную ночь... Некроманты. Им приходится. Плевать тварям мертвым, что ты женишься, кувыркаешься в постели или гоняешь кнутом по двору безмозглых дракхов. Мертвецы работают без перерывов, письма с извинениями за свои непотребства тоже едва ли пришлют.

Да, вызов был закономерен, такая работа уж — некромант. Упокаивать и успокаивать всех. Проблема была в другом.

Керрас Сапфир. Да, он служил больше матери, чем самому Тиарграту, и все же... "Внешний" дракон, но и не дальний, облеченный достаточным доверием.

Можно было назвать себя самого идиотом — он не ждал удара в спину. Не от этого дракона. Даже когда он рассматривал возможные списки предателей, Сапфира среди них не было, да и быть не могло. Разве может он, боготворящий мать Тиарграта, пойти против ее сына? Это считалось невозможным. Нарушение таких клятв — клятв служение не только одному дракону, всей семье — немыслимым. Сапфир по всем правилам просто не смог бы поднять на него руку! Что же. Мог. А вот почему именно, и чего Керрас, который явно был очередной пешкой заговора, хотел добиться — интересный вопрос. Вернее, хотел уничтожить Тиарграта, это ясно. Он мешал многим. Как осмелился? Видимо, снабдили нужными артефактами. Очень темными артефактами. И сделали чрезвычайно заманчивое предложение.

Сложные чары, выматывающее противостояние с нажравшимся высшим личем с зачатками разума, земля, пропитанная болью, злостью и страхом...

Он пропустил чужую агрессию. Списал на усталость. А кинжал с рубином был насыщен магией Кейарганта под завязку — магией побратима, который был для него, пожалуй, единственной семьёй всю его сознательную жизнь.

Эта магия скрывала под собой другую. Магию, основанную на боли, крови, страданиях живых.

Он успел одно. Убить предателя, оторвав замешкавшемуся Сапфиру голову голыми руками. Успел добить и трепыхающуюся нежить — иначе у тех, кто придет на кладбище после, не останется и шанса. Уже на остатках упрямства и магии кинул щит и заморозил себя, осознавая правду.

Он не очнётся. Никакое чудо не поможет.

Гнев, ярость и тьма жадно подняли голову. Стиснули горло, заклубились в угасающем сознании.

Больше он... никого. Не. Пожалеет.

...Меньше всего он ожидал очнуться от жжения брачного знака на запястье и одуряющего запаха неизвестной горьковато-сладкой травы и раскаленного на солнце железа, который щекотал ноздри.

Забил их, пропитал его насквозь.

Дракон бодрствовал и жадно урчал, готовый выполнить любую прихоть обожаемой женщины.

Его. Его. Его.

Он задушил звериные порывы. Даже если хотелось зарыться пальцами в ее волосы, сжать их, загрести ладонью — и не отпускать. Никогда. Даже если он хотел впиться в манящие розовые губы, покрыть поцелуями лицо, прикусить бьющуюся на шее жилку.

Он лежал, вслушивался в чужой разговор, потом даже что-то говорил сам — едва понимая, что и зачем, и осознавал — он не сможет отпустить ее. Он уничтожит любого, кто станет его соперником.

Он эгоист. Ей будет рядом с ним совершенно небезопасно.

Но... На губах родилась жестокая усмешка.

Сложите ваши головы, вы, кто идёт против меня. Поклонитесь мне, кто готов принять мою помощь и силу.

— Долго будешь мечтать, герой? — Раздался едкий голос друга.

Кейаргант смотрел мрачно. Он был бел как полотно и казался совершенно опустошенным. Вот, что делают со взрослыми сильными магами маленькие хрупкие женщины.

— Примерно столько же, сколько ты будешь скрывать, что, оказывается, знаком с матерью моей жены. Как там на человеческий это будет? Теща? — Неприятно усмехнулся Тиарграт.

Медленно потянулся, прислушиваясь к собственному телу. Неидеально, но значительно лучше. Пара оборотов в драконью ипостась — и будет как новенький.

— Забыл, каким мерзавцем ты можешь быть. А ведь притворяешься иногда приличным чело... драконом, — не остался в долгу друг.

— Все мы всегда притворяемся, — прикрыл глаза, запуская крохи целительной силы в организм, — я жду...

В голосе прорезалась властность. Неосознанно он надавил силой, желая узнать истину — и получил в ответ разъяренный рык не уступающего ему зверя.

— Не на мне свои штучки будешь пробовать, мальчишка. Что ты можешь знать? Что? О том, когда сердце у тебя из груди выдирают! О том, как ты бежишь, как подросток, по вечерам в условленное место, всем богам молясь, чтобы она пришла! Как при мысли о том, что ты её потеряешь — сдохнуть хочется! Это не любовь, Тир, это одержимость, мука, мечта...

Он резко открыл глаза.

Лицо Кейарганта, блистательного и хладнокровного, что твои древние змеи, Ардантэ, было искажено. Рот скорчился в крике, зубы оскалены, глаза пылают расплавленным железом, а брови изломались, словно стебли, на которые наступила равнодушная нога.

Да, он сам никогда не испытывал подобного.

Более хладнокровный. Более равнодушный, чем его сверстники. Более сдержанный и, кажется, неспособный испытывать пылкие чувства.

Его всегда и смешил чужой пыл — теперь же... нет, он был не готов сказать то же, что его друг. Но он бы просто убил любого, кто встал между ним и женщиной, которая стала ему вдруг так нужна. Но насколько важна?

— Да, я ничего об этом не знаю, — лениво согласился Опаловый лорд, медленно проводя когтями по прикроватному столбику, — я вообще мало что понимаю в чувствах. Зато вижу, что твое поведение очень походит на поведение ящера, нашедшего свою пару. Наводит на мысли...

Острые аккуратные саблевидные когти мелькнули и исчезли.

Тиарграт гибко потянулся. Перекатились мышцы под кожей.

— Я мало что знаю о чувствах... Ради которых даже наши братья лгут, убивают, клевещут и предают. Но я знаю одно, — Тиарграт попробовал пяткой мягкость ковра и осторожно