(не) Обручённые (СИ) - Анна Снегова Страница 34

То самое, которое Бастиан оставил на моём теле своими руками и губами, своими отчаянно-грубыми прикосновениями.

То самое, которое он оставил на моей душе своей сжигающей дотла жаждой.

То самое, которым вычертил в моей судьбе своё имя, будто письменами чернильной тьмы по коже.

Осторожно отставляю кружку, поднимаю глаза.

— Мне пора. Спасибо… за всё.

— Звучит так, будто прощаешься. Учти, я такое прощание не принимаю! Так что пусть это будет «до следующей встречи». Жду тебя обратно, как только отдохнёшь, наведёшь порядок в своей голове и поймёшь, что прошлое всегда остаётся в прошлом. Да и настоящего не существует, это пустая абстракция. Стоит моргнуть — и оно тоже становится прошлым.

— Что же остаётся? — спросила я тихо.

— Будущее. Это единственное, на что человек может влиять.

Я осторожно встала, как будто боялась неосторожным движением ранить что-то у себя глубоко внутри, там, где осколки моих воспоминаний никак не желали становиться прошлым, а ранили снова и снова.

Даже так я была ненамного выше Алана.

— А чтобы ты с гарантией вернулась и не думала теперь от меня бегать и прятаться, пожалуй, заинтригую тебя. Придумал кое-что, что может помочь разобраться с загадкой нападения.

— Что? — невольно сорвалось с моих губ.

— А вот это расскажу, когда вернёшься, — невозмутимо сообщил хитрый Фостергловер, изо всех сил стараясь не улыбаться.

Да уж. Из меня сейчас то ещё зрелище, наверное. Наверняка я сейчас похожа на растерянного котёнка, который оказался один на улице в холодной осенней луже и не понимает, как же его сюда занесло, и что делать дальше.

По крайней мере, именно так я себя сейчас ощущала.

Так и не придумав подходящего ответа, я просто-напросто переместилась прямиком в постель Бастиана в старом дворце.

Скинула обувь, перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, пахнущую сухими розами.

— Ну почему… почему я не встретила его раньше, чем тебя?

Вопрос был риторический.

Если бы портрет мог разговаривать со мной, я знаю, что бы он мне сейчас ответил.

«Потому что это иллюзия — что люди могут влиять на своё будущее. Стоя перед той дверью, ты тешила себя мыслью, что у тебя есть выбор. На самом деле выбора не было.

Ты была предназначена судьбой мне.

Ты моя.

Всегда была. И всегда будешь».

Я закрыла уши ладонями, чтобы не слышать, но его грустный голос все равно звучал в моей голове.

9.12

Алан был абсолютно прав.

Я начала его избегать.

Радовалась, что так и не рассказала ему, где остановилась в Саутвинге, и он не мог сам меня найти — хотя сильно подозревала, что и не стал бы, ведь обещал не торопить. В этом он был полная противоположность Бастиану.

Они были такие разные… как ночь и день.

А я застряла где-то в сумерках, на полпути, не принадлежащая ни тому, ни другому. Или мне хотелось так думать? Хотелось чувствовать себя свободной. Очередная иллюзия.

Один день плавно перетекал в другой, а я упрямо оставалась в своём логовище, как пугливый зверёк, которого пытаются вытащить на свет, чтобы рассмотреть. Но я не хотела открывать, что у меня в душе. И потому не могла заставить себя снова показаться на глаза Фостергловеру. Как выяснилось, слишком проницательные глаза.

Хотя он и постарался сыграть на моём природном любопытстве. Конечно, мне было интересно, что он придумал — как выяснить, кто и почему нападал на меня. Вот только это означало снова встречаться с парнем, который фактически признался, что я ему нравлюсь, и он хотел бы со мной встречаться.

В голове это не укладывалось. Ведь я думала, что ему всё это не интересно, он же убежал от назойливого внимания девчонок и попыток его многочисленной родни найти ему девушку аж в Южное крыло! Расслабилась рядом с ним, почувствовала себя в безопасности…

И вот теперь прячусь как дура.

Кажется, прошло больше недели, прежде чем я рискнула выйти в люди.

Это была вылазка к семье того бедолаги, которого посадили в тюрьму из-за нападения на меня. Принесла им денег. Жена его сперва отнекивалась, но видно было, что без кормильца приходится туго. Правда, очень быстро в разговоре выяснилось, что всё это время к ним заглядывал ещё и Алан, таскал еды, и я поняла, что мы ходим одними и теми же тропами. Значит, рано или поздно снова пересечёмся. Окончательно смутилась.

Но всё-таки, прежде чем по новой окопаться в своей берлоге, решила «прыгнуть» еще и к её мужу разок, передать привет от родных…

И конечно, всё это закончилось тем, что в густых тенях у самых ворот городской тюрьмы меня встретил, небрежно сидящий прямо на земле, вытянув длинные ноги, Алан Фостергловер. Наша встреча оказалась «рано», а не «поздно». Кто бы сомневался, с этим умником. Пора бы уже мне перестать его недооценивать.

Но боже, сколько он тут сидит?!

Алан неспешно поднялся и отряхнулся, пока я мялась с ноги на ногу и кусала губы, не зная, что сказать.

— Был уверен, что сюда ты точно придёшь. Слишком добрая, чтобы не проведать. Рад, что оказался прав. Идём?

— К-куда?

— Расскажу свой план. Если ты помнишь, я кое-что придумал. Идём-идём! Вон, стража уже косится на подозрительных визитёров.

Он невозмутимо сократил расстояние между нами, подхватил меня под локоть и потащил в ближайший переулок. Вообще вёл себя так, будто мы расстались только вчера. И никакого разговора не было.

— Если хочешь знать, этот придурок тут в полном порядке! Разве что на головную боль жалуется. Но в такой душегубке немудрено. Так что не переживай. Правда, так и не вспомнил ничего, зараза! В общем, если не будешь поддерживать обвинение — а ты не будешь, я тебя знаю, — то уже через считанные дни выйдет на свободу. Я, так и быть, тоже не буду. Так что нечего тебе тут делать.