. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ) Страница 31

-- Кое-кого знаю, а что? -- отозвался слуга Мубаррада.

-- Может, ты знаешь кого-нибудь, кто бы согласился пойти в помощники к библиотекарю?

-- К старику Фаввазу? -- расхохотался тот. -- Кому хочется целыми днями сидеть в мрачной библиотеке, а? Нет, не знаю. А что это ты спрашиваешь?

-- Ну, -- Острон немного смутился. -- Я бы сам пошел к нему в помощники, но я ведь уже записан в стражу Эль Хайрана.

-- Он что, предлагал? -- Халик немного посерьезнел, но в его темных глазах все еще прыгали чертенята.

-- Нет, но...

-- Вот и оставь. Если думаешь, что Фаввазу больно нужны какие-то там помощники, которых, между прочим, еще и учить надо, а то еще, не приведи Мубаррад, испортят ему парочку драгоценных книг... в общем, ты ошибаешься.

-- Но он сказал...

-- Обычное старческое нытье. Если бы он хотел, он давно бы нашел себе помощника или заставил Ат-Табарани сделать это, ты ведь еще не видел, как этот старикан бойко помыкает генералом, когда ему нужно.

Острон задумался. В словах Халика было зерно истины; но вспоминая сгорбленную фигуру старика, он не мог не жалеть библиотекаря.

В итоге на следующий день он даже задал этот вопрос Аделю, с которым в последнее время они почти не разговаривали, а если и приходилось, то ни один не мог обойтись без колкости.

-- Помощники для сумасшедшей обезьяны? -- Адель тоже рассмеялся, и смеялся долго. Острон нахмурился, с вызовом глядя в носатое лицо соперника. -- Разве очередной отряд из похода в Хафиру притащит пленного одержимого. Пожалуй, они сошлись бы!

-- Фавваз не сумасшедший, -- сердито возразил Острон. -- Он несчастный одинокий старик, и между прочим, таким несчастным его сделали подобные тебе, Адель!

Ответом ему стал еще один взрыв хохота.

Острон вообще никогда в жизни ни к кому не испытывал отрицательных чувств сильнее обиды, когда дядя, бывало, незаслуженно наказывал его, (однажды он подрался с другим мальчишкой и разбил тому нос, и потом до хрипоты доказывал, что его соперник первым начал), но за месяц, проведенный в Тейшарке, он начал понимать, что его эмоции по отношению к Аделю все больше и больше похожи на ненависть. Не такую, какая заставляет подкрадываться с оружием в темноте, конечно, но тем не менее это была здоровая ненависть, когда так и хочется надавать врагу тумаков в честной драке или хотя бы как следует обругать его. Он также был уверен, что Адель отвечает ему взаимной ненавистью, возможно, даже более сильной: в конце концов, Сафир пока ровно общалась с ними обоими, но Острона она знала гораздо дольше, и к тому же, Острон всегда помнил о том поцелуе в щеку. Если бы Адель знал об этом, он бы, наверное, ужасно разозлился.

Острон об этом не думал, но соперничество с Аделем принесло ему свою пользу: всякий раз, вспоминая, как здорово Адель сражался во время их пути в Тейшарк, он тренировался только еще усерднее, и пару раз даже Усман похвалил его. Адель также был причиной, по которой Острон однажды взял свой ятаган и долго всматривался в свое отражение на клинке: несмотря на свой большой нос, (на эту тему Острон даже пару раз поддел его), Адель был достаточно симпатичным, с высоким чистым лбом и ясным взглядом. С клинка на Острона смотрело чуть искаженное лицо с острым подбородком: самое обычное, никакой особенной красоты в нем уж точно не было, да и в толпе других новобранцев-стражей он бы точно просто затерялся. Таких, наверное, по всему Саиду -- миллионы. В глубине души Острон в тот день был расстроен и счел, что сильно уступает своему противнику по внешности. Поэтому, впрочем, его рвение на тренировках еще возросло.

В итоге расспросы насчет помощника для библиотекаря не дали никаких результатов; Усман отмахнулся от глупого новобранца почти с ужасом, Сумайя только хмыкнула и велела ему заниматься своими делами. Больше Острон в городе не знал таких влиятельных людей, а своих однокашников-стражей и спрашивать не собирался: ясно же, что у них свой долг.

Потом он вспомнил о кузнеце. Эта мысль вызвала у Острона легкую неуверенность: в конце концов, в последнюю их встречу (она же первая) Абу Кабил показался ему странным.

Подумав как следует, Острон в тот вечер все-таки направился на неширокую улицу, на которой находилась кузня.

Абу Кабил сидел за своим столиком под навесом и опять читал что-то. Да, должно быть, с такими расценками заказов у него негусто, вот и прохлаждается.

-- Мир тебе, -- окликнул его Острон, подходя к столику. Кузнец поднял голову и улыбнулся.

-- А, наш великий герой идет. Ну, будущий. Как дела?

-- Хорошо, -- ответил он. -- Ты, кажется, не слишком занят работой?

-- В каком-то смысле это тоже моя работа, -- усмехнулся Абу, кивнув на книгу. -- Ты небось и не догадываешься, сколько мудрости сокрыто в этих корочках, сколько в них опыта предков, который мы, глупые, по тем или иным причинам позабыли.

-- Вот я как раз по этому поводу. Ты знаешь библиотекаря Фавваза?

-- Только вчера эту книжку у него взял. Дай угадаю, -- Абу прищурился, изучая честное лицо Острона, -- старик ныл тебе про то, какой он несчастный и одинокий, и ты решил поискать ему помощника.

-- Э... ну да, -- растерялся Острон. -- Я уже третий день всех спрашиваю, и все смотрят на меня, как на полного дурака. Разве никому его не жаль? Даже если все так, как сказал Халик, и он сам не хочет искать помощников, ведь он стар и одинок... наверное, за такой гигантской библиотекой трудно следить!

Абу Кабил улыбнулся. У него было пухловатое круглое лицо со светлой бородкой, и казалось, оно так и излучает добродушие.

-- Садись, -- предложил он, кивнув на стул. Острон послушно плюхнулся на указанное место и с удивлением обнаружил, что стул достаточно высокий, чтобы даже ему с его длинными ногами было удобно; потом сообразил, что Абу Кабил и сам не коротышка.

Абу закрыл свою книгу и сказал:

-- Фавваз и в одиночку неплохо справляется с библиотекой, парень. Но чего ему не хватает, так это обычного человеческого общения. Я, конечно, заглядываю к нему, когда могу. Но вообще-то у меня есть работа, ты не думай, -- он подмигнул Острону. -- Кстати, раз уж ты здесь, хочешь опробовать новый меч, а?

-- А? -- вскинулся Острон. -- Ты это серьезно?

-- Да, я тут выковал один ятаган, -- кивнул Абу Кабил, и в его светлых глазах мерцало веселье, -- все думал, когда ко мне заглянет хоть один страж, а вот и ты явился, не запылился. Тебе ведь наверняка страшно любопытно помахать таким мечом?

-- Конечно, -- с готовностью подтвердил парень. Абу Кабил поднялся на ноги.

-- Тогда пойдем, во дворе помашешь.

Так Острон второй раз оказался в доме кузнеца, где по-прежнему было прохладно и сумрачно, и только одинокий луч заходящего солнца скользил по лоскутным коврикам, проникнув через квадратное оконце. Абу Кабил на этот раз в холле не остановился и прошел дальше, выйдя в дверь напротив. Острон прошел за ним и очутился во дворе дома, уютном, хоть и небольшом. С другого конца двора находилось приземистое строение, и он догадался, что это и есть сама кузница.