Валентин Искварин - Естественно, магия (СИ) Страница 30

— Хм, интересные листочки! — бродяга внимательно изучал маленькое обессмысленное богатство. — Я таких не видел! У меня есть один… клиент: шибко разной денежкой интересуется. Как эта денежка к империалу идёт, не знаешь?

— К чему? — брякнул Виктор.

Дядя Федя вздохнул, понимая, что и для него это утро может стать непростым.

— Давай так: я твои бумажки да железки возьму, чем смогу — помогу и тебе ещё двадцаточку за них накину. Лады?

Пора признавать, что сделка хорошая: нечто за ничто, некоторое количество полезных денег и помощь знающего человека за пять фантиков и горсть металла!

Из бездны отчаянья пафосно и необоримо выползала временно утраченная уверенность в себе. Он разберётся во всём! он вернёт себе отдаваемое сейчас сторицей. Он — маг! Он оставит с носом всех любителей поиграть чужими судьбами и скоро откроет дверь родного дома!

Это мысленное заявление было так похоже на фразу какого-нибудь сказочного героя, что молодой маг улыбнулся. Сказка… чем дальше, тем страшнее. «Карлик нос», и он сейчас — белочка на кухне ведьмы.

— Лады! — решительно ответил Виктор.

14. Вживание

Дядя Федя полез в карман. В кожаном бумажнике, достойном средненького служащего, кроме мелочи нашлось порядочное количество купюр разных оттенков синего цвета. Дядька явно не бедствовал, несмотря на бродяжничество! Виктору досталась сине-фиолетовая десятка, лиловая с голубым пятёрка и три монеты. Получая рубли, мужичок, довольный сделкой, предложил перейти на «ты», на что Виктор с лёгкостью согласился.

Совершив обмен и проникнувшись симпатией к бродяге, нечаянный пришелец, уже куда меньше боясь показаться странным, позволил себе ещё один крайне важный вопрос:

— А есть ли здесь… маги?

— Маги!? — по лицу дяди Феди проскакало целое стадо эмоций. — Ты думаешь, тебя заморочили? Это всё объясняет! — и скороговоркой выложил цепь умозаключений: — До тебя добрался маг, заморочил. Может, купчую с тобой обстряпал, потом одарил амнезией — и тю-тю! Не так, чтобы частое дело. Давно такого не случалось, но всё ж бывало, как я слышал. Тогда тебе прямиком в Орден шагать и заявлять о беззаконии. Там тебе, мож', и память вернут, а то и обидчика по следам сыщут!

— Орден? — тихо переспросил Виктор, предчувствуя, что объяснения ему вряд ли понравятся.

— Ну да! Орден Охотников за магами! — радостно сообщил дядя Федя, но продолжать не стал, узрев вытянувшееся лицо парня.

— А что-нибудь другое предложить не сможете? — жалобно проскрипел молодой маг, забыв, что они пять минут назад перешли на «ты».

— Н-да… кто тя знает, за что ты того гада жалеешь, но… — бродяга поднял указательный палец, дабы сообщить важное. — Можно пойти в префектуру.

— В ми… полицию?

— Ну да, — с тающей уверенностью ответил дядька. — Обмерят тебя, посчитают, найдут, кто ты да что ты…

Полные тоски глаза Виктора показали, что этот вариант тоже хорошо бы отмести.

— Тогда у меня последнее остаётся, — бродяга развёл руками. Виктор затаил дыхание, но просветлел лицом, когда услышал: — Я тебя сам зарегистрирую! Вижу, тебе эт' по душе. Имя ты своё помнишь. А год и место рождения?

— 1990, Самара! — выпалил Виктор.

Но только обрадовавшийся дядя Федя сложил руки на груди и покачал головой.

— Никак. Или тебе, парень, за шестьдесят, иль ты родился не в Самаре, — уверенно отчеканил он.

— А где же? — удивляться уже не было сил. Оставалось только слушать и находить новые способы укрощения сумбура в голове, поскольку память и здравомыслие внезапно стали плохими помощниками.

— В Париже, например.

— А что же с Самарой случилось… шестьдесят лет назад? — устало спросил Виктор.

— Париж с ней случился! — бродяга тоже притомился разъяснять очевидное. — Переименовали Самару.

— А с Парижем?

— У-то-нул! — отчеканил дядя Федя.

«Это всё сон, это всё сон, это всё сон, — думал Виктор, отчаянно моргая, чтобы проснуться. — Я сейчас проснусь, я даже безропотно полечу на урок к Лире! Я…»

— Ладно, что-то я дёргаться начинаю. Давай вот как поступим… — бродяга почесал в затылке. — Ты, кстати, голодный?

— Да, — просто ответил Виктор, печально констатируя про себя, что он пал до неведомых доселе глубин отчаянья.

— Я тебя регистрирую. А ты пока кушай колбаску, закусывай хлебушком, — добрый, славный дядя Федя полез в котомку. — Запивай молочком…

Когда за пакетом молока он вытащил кожаный чехол с чем-то вроде планшетного компьютера внутри, Виктор даже забыл удивиться…

Трапеза прервалась несколькими вопросами. Бродяга всё больше качал головой да медленно, по букве, тыкая в экран указательными пальцами, вводил в машину информацию.

Первым делом он попросил Виктора назвать четыре латинские буквы («слово, начало слова, сокращение какое…»). Он вздохнул, подумал и с каким-то самоубийственным упрямством выдал анаграмму слова «mage» — «game»*. Но дядя Федя уважительно покачал головой и произнёс: *«маг» — «игра» (англ.).

— Хм! Ноль-ноль семьсот двадцать девять. Красивое, маленькое число, mon vieux!

Виктор любил цифры и числа, но красивость этого в глаза не бросалась. Разве только сумма третьей и четвёртой цифры равнялась пятой? Оставалось поверить на слово. По крайней мере, здесь есть компьютеры. Дядя Федя не путается ногами в сетевом кабеле, значит, сеть беспроводная. И вообще, есть информационная сеть! Можно будет походить по ней, самостоятельно поискать то, что нужно. Кстати, надо спросить господина регистратора, куда или где он регистрирует. Если он создаёт — так медленно и вдумчиво — учётную запись в сети, то какая информация будет доступна и какие действия будут разрешены?

Еда подействовала успокаивающе. Люций снова прав: тело твоё больше твоего понятия. Мысли опять пришли в движение, но перестали метаться, как испуганные зайцы, а принялись строиться во что-то здравое. До сути ещё далеко, но поразмыслить уже можно.

Его сюда забросило не по случайности: это было направленное действие хитрого заклинания, спрятавшегося под мерзкой докучливой блокировкой. Лира знала, что однажды он здесь окажется. Да-да! То самое «всё вместе» и «блокировка необходима»! Просто это произошло раньше, чем предполагала его наставница. А Хранительница (за шиворот ей это молоко налить!) предсказала, что Виктор поторопит события. Если так, то есть ли польза от того, что он появился в парке, в Париже, чёрт побери, до срока? Неизвестно.