Алексей Ефимов - Плащи и маски (СИ) Страница 28

Зайдя в общую комнату, Валек сразу же признался в собственном провале:

— Не вышло его разговорить… Словно рогом уперся, а уж когда речь зашла о заказчиках, так и вовсе чуть не взорвался… — И Валек принялся пересказывать ход беседы. Тридрилл с Маури, в отличие от остальных, слушали в пол уха — после признания некроманта об упоминании заказчиков их куда больше интересовали мнимые рога на черепе убийцы, чем остальные результаты.

— Значит, справки он все же наводил… — Сержи пытался выцепить хоть что‑то полезное из разговора. — Довольно странно, если разобраться… Не думаю, чтобы убийцы делились информацией с отвергнутым членом…

— А почему ты считаешь, что это были непременно убийцы, ушастенький? — Встрял Тридрилл. — Самый простой вариант не есть единственный, особенно там, где жизнь — всего лишь разменная монета. Убийцами ведь не просто так становятся, и ни при рождении. Они приходят в гильдию не голышом, и не там учатся разговаривать. Как и убивать. У него наверняка было много связей на стороне, чем он и воспользовался. Не слишком компетентных связей, что характерно. Обращаться в гильдию за информацией после остракизма — вполне себе верный способ попасть в список на устранение за недостаточную сообразительность…

— Знаешь, ты бы его все‑таки разговорил… — Задумчиво сказал Баргез, обращаясь к Сержи. — А то в свете последних новостей… хотелось бы знать, на каком мы свете…

— На этом, зелененький, пока на этом! — Ободряюще вклинился гремлин. — Когда попадешь на тот — ты поймешь, а пока на этом…

— Разговорить духа не просто, сам знаешь. — Сержи, как и Баргез не обратили на эскападу гремлина ни крохи внимания. — Особенно если узнать нужно то, что при жизни было не просто тщательно оберегаемой тайной, а чуть ли не основополагающим табу. Столпом сознания, якорем личности. Тайна заказчика должна храниться убийцей в том числе и после смерти — ребята вполне в курсе на счет некромантии. Для того чтобы дух выдал ее, он должен полностью отказаться от отождествления себя с тем живым, кем он когда‑то был. В естественных условиях на это уходят века, а ты хочешь, чтобы я сделал это за три дня, и при этом без возможности магического вмешательства…

— Про три дня я не говорю. — Поморщился Баргез. — Я говорю о том, что это наш единственный источник информации, и в грядущей битве нам будет тяжко, если ты его не разговоришь.

— А ты уже настроился на битву? — Спросил посерьезневший Тридрилл. Уж кто‑кто, а Баргез, потомственный шаман, чутьем на битву обделен не был.

— Еще нет, но что‑то будет… — Баргез полуприкрыл глаза и продолжил глухим голосом. — Стороной эта гроза не пройдет, а вот зацепит краем или накроет целиком — пока не ясно. Тучи сгущаются… Они уже трутся друг о друга. Гром не заставит себя ждать, но будет пустым — ветер не определился. Чтобы выстоять, нам надо знать… — Баргез открыл глаза, и продолжил уже нормально. — В этой истории много игроков. Даже слишком много… Мы их всех не знаем. Но я чую, что их много, и что за ними сила.

— Значит, будем узнавать. — Твердо кивнул Сержи и вновь обратился к Валеку. — Он хоть осознает свою смерть? И свое нынешнее состояние?

— Не до конца… Думаю, у убийц и подход к смерти немного другой, чем у простых смертных. Мне кажется, что он пока не понял принципиальную разницу между состояниями.

— Ладно, будем работать с тем, что есть.

— Мне вс–с–се же интерес–с–сно, где загуляли наши парочки? — Протянул Хлиис, глядя в ночное небо за окном. — Даже ес–с–сли встречать закат, а потом долго целоватьс–с–ся, времени прошло дос–с–статочно…

— Главное, чтобы до смены партнеров не дошло… — Скабрезно хихикнул Друххук. — А то от гномов и эльфов всего можно ждать…

— Волнуешься? — Неожиданно миролюбиво среагировал Тридрилл. — Зря. Жизнь вокруг продолжается, и мы не на осадном положении. К тому же каждый из них в состоянии о себе позаботиться, а уж все вместе — и подумать страшно.

— Во–во… — Пространно согласился Хлиис. Двусмысленность его согласия ни от кого не укрылась, и постепенно беспокойство завладело другими членами группы, тем более, что время шло.

— Да и ни к чему нам затворниками становится… — Теперь уже Тридрилл больше успокаивал себя, чем кого‑либо. — Это привлекает куда больше ненужного внимания, если уж на то пошло…

— Если уж на то пошло, то чтобы наше затворничество привлекло внимание, мы в принципе должны быть под постоянным наблюдением… — Заметил Сержи. Вот что значит, паранойя со стажем и длительной выдержкой.

В самом факте ночных прогулок ничего предосудительного не было — те же орки временами гуляли так, что магистрат неделю потом на ушах стоял, а хозяева питейных заведений подсчитывали убытки. Но то — орки. Эльфы любили встречать закаты, гулять по вечерним паркам, но редко задерживались надолго — ночью, как правило, эльфийская парочка совершала куда более опасные и четко спланированные вылазки. Гномы же были столь ярыми поборниками режима сна и трудовой дисциплины (кроме тех случаев, когда Струк присоединялся к оркам), что упрекнуть их в чем‑либо не получалось при всем желании.

Одним словом, когда в коридоре раздались знакомые шаги, группа вздохнула с облегчением, но после взгляда в сторону вошедших в комнату гуляк все глаза страдальчески закатились к потолку.

— Мне вот интересно, а можно так в город сходить, чтобы не нарваться на какую‑нибудь историю? — Страдальчески вопросил Струк у переплетения потолочных балок. Упавшего с потолка паучка все восприняли как ответ, и вновь перевели взгляд на вернувшиеся пары.

— Представляете, кто‑то переворошил все кладбище Старых Дорог… — Задыхаясь, выпалила Дуча новость.

— А что вы делали на кладбище?! — Тихо спросил Тридрилл, нарушая повисшую тишину. Громкий хохот орков, последовавший за вопросом мог подсказать парочку вариантов.

— Да неет… — Отмахнулся Лоувель. — Сейчас об этом весь город судачит! Мы услышали об этом недалеко от рыночной площади и поспешили туда — путь все‑таки неблизкий.

— А это где вообще? — Спросил Сержи, плоховато знавший топологию города по причине закоренелого домоседства.

— Старое кладбище у района Сизых Прудов. Не слишком большое — там хоронили тех, кто не хотел лежать вместе со всяким отребьем, но у кого на свой склеп денег все же не хватило. Когда‑то было окраинным, но когда столица начала быстро расти, там перестали хоронить — места всем желающим все равно не хватит. Но и убирать кладбище не стали — оно вполне приличное и на тамошних камнях вытесано многовато непростых имен.

— Ну чем не место для романтической прогулки? — Хмыкнул Баргез.