Во имя грядущего - Светлана Подклетнова Страница 26

широкие равнины, простирающиеся так далеко, насколько мог охватить взгляд путника. Чуть вдали возле круглого озера, в которое впадала извилистая горная речка, виднелось небольшое поселение. Кое-где на возделанных участках полей росли самые разнообразные злаки, рядами тянулись овощные грядки, на которых в этот момент трудилось около двадцати человек, чуть ближе к горам на равном расстоянии друг от друга были посажены фруктовые деревья. Исходя из расположения посадок, безымянные сделали вывод, что люди в этих местах либо работали на одного хозяина, либо жили общиной и использовали всё нажитое совместно, если и разделяя собственность, то лишь после окончательного сбора урожая. Это могло осложнить или даже вообще сделать невозможной покупку лошадей, необходимых путникам для быстрейшего выполнения их миссии. Кроме всего прочего, ощущение опасности, нависшей над избранной, не покидало монахов, заставляя передвигаться как можно скорее, зачастую, когда это было возможно, вынуждая их практически всю дорогу бежать. Лошади были просто необходимы. И если покупка этих животных стала бы делом невыполнимым, безымянные готовы были пойти на всё, вплоть до кражи, чтобы ускорить выполнение своей миссии, и тем самым оградить от опасности ту, за которой, следуя пророчеству, безымянные и пришли в этот мир. Слишком многое сейчас было поставлено на карту, чтобы останавливаться, руководствуясь моральными устоями общества.

Монахи, не сговариваясь, направились к поселению возле озера. Ни на минуту не замедляя бег, они быстро преодолевали пространство между ущельем и деревенькой. Поселение раскинулось перед путниками, словно на ладони. Бегущие со склона горы монахи были значительно выше долины, в которой, не соблюдая никакого порядка, то тут, то там были разбросаны обветшалые деревянные домики. Даже издали нетрудно было заметить, что все строения деревни держались на честном слове. Казалось, чуть более сильное дуновение ветерка, и дома обрушатся один за другим. Но те каким-то непостижимым образом всё ещё стояли на своих местах, хотя, судя по окружающей местности, ветра тут должны были быть достаточно сильные. Поселение было небольшим – десяток полусгнивших деревянных домиков, не огороженных даже частоколом, пять небольших сарайчиков и один более прочный на вид, но всё же достаточно ветхий домишко, примерно в два раза превышающий все остальные. Скорее всего, именно в этом доме находился тот, кто руководит поселением, если таковой вообще имелся. Ничего похожего на храм здесь не наблюдалось. Этот факт удивил путешественников. В их мире, расположенным за горным хребтом, не было ни одного поселения, в котором отсутствовало место для единения с духом. Ведь именно такое место, называемое обычно молитвенным, необходимо людям для понимания себя и познания сущности окружающего. В каждом поселении Долины Хранителей так же существовали места для общих молитв, где сознание всех молящихся объединяется, вынося совместный вердикт или обучая тех, кто ещё не постиг сущности общежития. Мужчин в селении видно не было. По всей вероятности, именно они работали на полях. Между домами копошились ребятишки, некоторые из которых играли в войну, сражаясь самодельными мечами из палок, некоторые гонялись друг за другом, а те, что поменьше, просто копались в глинистой почве, пытаясь что-то смастерить из липкой, грязной массы, густо разбавленной водой. Как только чужаков заметили в поселении, детей словно ветром сдуло. Между домами стало пусто, все двери и окна моментально закрылись. Видимо, приблудшие странники, появляющиеся в этих местах, не несли ничего хорошего местным жителем. Трое пожилых мужчин, которым, скорее всего, возраст не позволял уже работать на полях, угрожающе перегородили дорогу, либо решив, что их вид был настолько грозен, что смог бы отпугнуть недоброжелателей, либо – что более вероятно – поняв, что больше некому защитить маленькую деревеньку, всё взрослое мужское население которой находится так далеко за пределами поселения, что никак не в состоянии поспеть на выручку даже в том случае, если бы было предупреждено о грозящей опасности. У одного из защитников, голову которого покрывала редкая седая растительность, а лицо было сильно изборождено морщинами, в руках были вилы, у другого, помоложе, с густыми кустистыми бровями, но абсолютно лысого – лопата, а третий, самый древний из них, в одной руке держал большой кухонный нож, а другой тяжело опирался на деревянную клюку. При виде этого грозного воинства безымянные остановились. Как ни смешна была ситуация, решимость стариков защитить свою деревню вызывала уважение. Старик с вилами что-то сказал, но ни один из безымянных не понял его. Язык, на котором говорили эти люди, очень сильно отличался от того, который использовали в Долине Хранителей. Монахи предполагали возможность такого развития событий. Они не общались с людьми Внешних Королевств уже семь тысяч лет. За это время могло случиться многое, и, что точно, развитие языка никак нельзя было предугадать. Безымянные осмотрелись, старший из них указал на коня, запряжённого в телегу с сеном, и протянул защитникам поселения золотой диндэ, предлагая заплатить за животное. Эта монета использовалась в землях хранителей и наверняка не представляла здесь ценности денег, но золото – везде золото. Старик с вилами взял предложенную монету, попробовал её надкусить, затем что-то сказал своим сородичам, те по очереди внимательно рассмотрели и покусали монету и снова обратили своё внимание на чужаков. Младший монах вновь показал на лошадь, растопырил два пальца, затем указал рукой на себя и спутника, считая, что так его смогут понять. Мужик с лопатой развернулся и куда-то ушёл. Монахи сели на землю, воспринимая эту небольшую паузу в их пути как возможность отдохнуть, и приготовились ждать. Старики поглядывали на пришельцев, перебрасываясь словами и живо жестикулируя, во взглядах их проскальзывало опасение, смешанное с удивлением. Видимо, поведение пришельцев казалось очень необычным местным жителям. Не прошло и получаса, как старик, всё ещё держа в руке лопату, подвёл к безымянным осёдланных кобылку и коня. Он показал золотой диндэ и три пальца, определяя цену лошадей. Старший безымянный бегло посмотрел на лошадей. Кобыла была вполне сносной, а вот конь явно был болен. Монах взглядом показал на больное животное и отрицательно покачал головой, снова указав на впряжённого в повозку коня. Старик вздохнул, выпряг коня из повозки с сеном, перекинул на него упряжь и седло с больного коня и подвёл животное к чужакам. Старший монах отдал три диндэ за лошадей. Затем безымянные быстро вскочили в седла и, не задерживаясь, покинули деревню. А защитники поселения так и стояли, глядя им вслед, пока непрошеные гости не исчезли за горизонтом.

Стояла опаляющая жара, пыль облаком поднималась из-под копыт лошадей. Старший из безымянных подумал, что было бы неплохо, если бы