Мария Гинзбург - Погасить Черное Пламя Страница 25

Над частоколом задрожала и полезла вверх, словно тесто из кастрюли, черная, изрезанная сверкающими зигзагами пелена. Лайтонд, единственный оставшийся в живых Музыкант Смерти, наполнял пространство мертвой силой. Если бы ее не сдерживала мощь бога-источника этой силы, если бы эльф и волхв не находились на освященной земле капища, от мира вокруг них в радиусе метров пятидесяти уже ничего не осталось бы, кроме сухой серой пыли. Когда края пелены сомкнулись над капищем подобно куполу, затемнив солнечный свет и превратив окружающий мир в черно-серую картинку, Дренадан отложил веник и махнул рукой – хватит, мол.

Теперь никто не мог ни видеть, ни слышать их.

– Тебе не кажется, – сказал Лайтонд, убирая флейту. – Что двоих для ритуального жертвоприношения будет мало? Сколько я помню, вы всегда отбирали эльфов пятьдесят – сорок…

– В этом году жертвоприношения, похоже, не будет, – ответил волхв.

Эльф вопросительно посмотрел на него.

– Черное Пламя окончательно сошел с ума под действием Эрустима, – сообщил Дренадан. – Ему уже мало ежедневных казней, превратил цветущий город в вонючий погост, скотина… Он решил сжечь Лихой Лес.

Лайтонд коротко, словно его ударили или он хотел кого-то ударить, выдохнул, но не произнес ни слова.

– Дракон нанял химмельриттеров. Сейчас они уже, насколько я знаю, уже заходят на цель, – продолжал волхв. – Ящер должен получить в дар определенное количество жизней, и в этом году оно будет перекрыто с лихвой. Все темные эльфы, все животные Лихолесья, а, там же еще гномы…

Волхв внимательно посмотрел на эльфа, но прочесть по его лицу что-нибудь было невозможно.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Дренадан.

– Насколько я знаю, дракон начал войну с темными эльфами из-за предсказания, – ответил Лайтонд. – Кто-то напророчил ему, что он падет от руки эльфа, зачатого на правом берегу Димтора. Когда Железный Лес сгорит, то окажется, что предсказатель ошибся, вот и все… И еще одно видение, казавшееся пророческим, является просто бредом одурманенного рассудка, – добавил он как бы про себя.

– Все дело в точном толковании видения, как я тебе уже говорил, – заметил Дренадан задумчиво. – Вот тебя где зачали?

– Теоретически, да, – сказал Лайтонд, подумав. – Мать и отец сошлись, когда Разрушители стояли лагерем в Трандуиловых Чертогах.

– Я хотел поговорить о другом, – произнес Дренадан. – Переливание помогло Эназерелу? Вы же с ним все время вместе, ты должен заметить.

– Скорее нет, чем да. Его лихорадит, трясет, и на скулах у него все время нездоровый румянец. Эназерела рвало сегодня два раза, после обеда сразу и чуть попозже, а губы синие, как у покойника.

По лицу главного волхва Ящера прошла тень.

– Продолжай, – сказал он.

Лайтонд пожал плечами.

– Не стоило переливать цельную кровь. Видимо, в моей крови содержатся иммуноглобулины или антигены плазменных белков, чуждых Эназерелу. Они могли вызвать такую реакцию.

– Я ввел ему только твои красные кровяники.

– Красные кровяники? – изумленно повторил эльф, и тут до него дошло. – Вот уже не думал, что вы знаете об эритроцитах! Но как ты разделил…

Лайтонд осекся, вспомнил фразу о «ходячей фабрике крови».

– Кто мы есть – слепой инструмент в руках судьбы или мастер, который направляет резец, – произнес Дренадан задумчиво. – Вот предмет споров многих мудрецов, как среди мандречен, так и среди эльфов. Но мало кому приходит в голову, что на этот вопрос, который кажется многим отвлеченно-философским, есть вполне материальный ответ. Который соединяет в себе оба этих ответа. Представь себе инструмент, созданный для вполне определенной цели. Например, для переливания, консервации, сепарирования крови. Снабженный для этого всеми необходимыми знаниями и сенсорами…

– Как, например, узнавать группу крови на вкус… – пробормотал эльф.

– Да. Для удобства, или из отвращения к механизмам, которые испытывали творцы этого устройства, ему был придан внешний вид, схожий с человеческим. А потом творцы исчезли, а инструмент обрел свою собственную волю и судьбу…

– Так и рождаются сказки, – заметил Шенвэль. – Но ты же говорил, что был человеком… княжичем… Последним из Тайнеридов.

– В основу этого устройства должно было быть положено настоящее, живое человеческое тело, – ответил Дренадан. – И после того, как устройство… было установлено, в моем тела не осталось места ни для кого больше.

– Так вот как ты освободился, – сообразил эльф.

Дренадан кивнул. Глаза его потухли.

– Он вернулся, – сказал жрец почти шепотом.

– В тебя? – спросил Лайтонд быстро.

– Нет. Он нашел кого-то… кто не смог ему противостоять. И избавился от всего в жизни своей марионетки, что могло помешать ему, – волхв тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. – Дай-ка я тебя осмотрю.

Эльф приблизился. Ватник на нем был расстегнут в виду теплого дня. Дренадан ловко оттянул ворот серого форменного свитера воспитуемого. Лайтонд поморщился.

– Синячина у меня там, – сказал он и чуть отступил, не давая сухим холодным пальцам коснуться своей шеи. – Хреновый ты медбрат.

Дренадан странно посмотрел на него, затем все же потрогал основание шеи эльфа.

«Выскочка», в бешенстве подумал он. – «Не могла она не заметить моей отметины, дрянь болотная…»

– А ты сам-то как себя чувствуешь? – осведомился волхв.

– Да как любой воспитуемый, – ответил Лайтонд. – Между «х» и очень «х», но не от слова хорошо….

– Это понятно, но в последнее время ты стал больше есть и меньше работать. Нет ощущения пропасти, зияющей за спиной? Сны неприятные не снятся?

Лайтонд прикрыл глаза веками, но Дренадан был слишком опытен, чтобы не заметить проскочившую в них искру.

– Дает себя знать отсутствие женщин? – произнес он понимающе. – Тебя посещает по ночам красавица-эльфка? Мы все-таки слишком хорошо вас содержим, воспитуемый должен забыть о чувственных наслаждениях!

– Нет. Мне снилось другое.

Лайтонд не помнил, каким образом у него в руках вместо флейты оказались мечи. Танцору Смерти их полагалось два – широченная сюркистанская джамбия, и гюрза – очень сильно изогнутая экенская сабля. Музыканту Смерти, в общем-то, холодное оружие было не очень нужно; но Лайтонд в совершенстве умел обращаться с обоими клинками. На всякий случай, гномы Драконьих гор аккуратно приделали к джамбии витиеватую гарду, в рюшечках которой пряталась от нескромного взора одна удивительная деталь.

Лайтонд заметил худого, юркого мужчину с пепельными волосами и яркой зеленью глаз. Эльф бросился за ним, несмотря на то, что мужчина был одет в простой серый кафтан с зеленой вышивкой без знаков различия и драгоценных украшений.