Мелисса Марр - Роковая татуировка Страница 25

Сейчас она в безопасности. Что в последнее время бывает нечасто.

Лесли открыла дверь, сжала руку в кулак, чтобы не закапать кровью пол, и вошла в вагон.

Сет ждал ее, сидя в кресле. На коленях у него лежал, свернувшись кольцами, его домашний питомец — удав. Одно из колец свисало почти до пола.

Лесли направилась мимо них во второй вагон, где располагались крохотная ванная и спальня. Сказала на ходу:

— Я сейчас, — в надежде, что Сет не заметит ее окровавленной руки.

Но он сказал вслед:

— Бинт в голубой коробке на полу. Какие-то антибиотики там же.

В ванной она промыла рану холодной водой, вытерла руку туалетной бумагой, не желая пачкать кровью полотенце. Потом забинтовала ее и вернулась в гостиную.

— Стало легче? — спросил Сет, покусывая колечко в губе.

Айслинн говорила, что он делает так, когда сосредоточенно размышляет. Не то чтобы секрет выдавала — просто все в Сете казалось ей необыкновенно привлекательным. Вспомнив об этом, Лесли слабо улыбнулась. Хорошая они пара, настоящая, необыкновенная. Таких редко встретишь, но все же случается.

— Да, немного, — сказала она, садясь на диван. — Мне, наверное, не мешает вымыть еще… э-э-э… скульптуру.

— Потом. — Сет показал на одеяло, которое успел положить на край дивана. — Поспи пока. Хочешь — здесь, хочешь — там. — Он махнул в сторону коридорчика, ведущего в спальню. — Где тебе удобнее. Спальня запирается.

— Почему ты так добр ко мне? — спросила она, презирая себя за этот вопрос и все же желая знать ответ.

— Ты подруга Эш. Теперь и моя тоже.

Сет выглядел этаким чудаковатым мудрецом — сидит с удавом на коленях, в окружении книг, лежащих стопками на полу. Это впечатление создавалось не только непривычными деталями — главным было выражение лица, с каким он посматривал на Лесли и в сторону входной двери.

Он знал, какие люди встречаются там, снаружи.

Лесли попыталась перевести все в шутку:

— Так мы друзья? Когда же это случилось?

Сет не засмеялся. Посмотрел на нее пристально, поглаживая по голове удава, который стал заползать ему на плечо, потом сказал:

— Когда я понял, что ты не дрянь, как Рен, а жертва. Хороший человек. А хорошим людям надо помогать.

Отшутиться теперь уже точно не получилось бы. Лесли отвела взгляд.

Они помолчали еще немного.

Потом она взяла одеяло и встала:

— Лягу там. Ты вправду не возражаешь?

— Запрись. Моих чувств это не заденет, а тебе будет спокойнее спать.

Лесли кивнула, двинулась в сторону спальни. На полпути остановилась и сказала:

— Спасибо.

— Поспи. А потом обязательно поговори с Эш. Есть кое-что… — Он запнулся, вздохнул. — Но об этом тебе должна рассказать она. Идет?

— Идет.

О чем таком способна рассказать ей Айслинн, что может быть еще страшнее и непонятнее уже известного, Лесли и представить себе не могла. Но интонация Сета заставила ее занервничать. И она добавила:

— Только не сегодня вечером. Попозже.

— Как можно скорее, — настойчиво сказал Сет.

— Ладно. Обещаю.

Войдя в спальню, Лесли заперла дверь — ненавидя себя за это. И в то же время сознавая, что так действительно будет спокойнее.

Потом устроилась на кровати поверх покрывала, закуталась в одеяло, выданное Сетом. И, лежа одна в темной комнате, стала думать о Ниалле. Вспоминать их танец, его бережные прикосновения, смех, горячее дыхание.

Но когда она заснула, ей приснился не Ниалл. Она увидела Айриэла. И сон оказался настоящим кошмаром — страшнее всех, что мучили ее в последнее время. Лесли опять насиловали, и у каждого мужчины, который это делал, кто держал ее и вытворял такое, для чего слово «изнасилование» казалось слишком банальным, были глаза Айриэла.

Его голос звучал у нее в ушах, когда она отчаянно пыталась и не могла проснуться.

«Скоро, a ghra, — шептал он устами всех этих мужчин, — скоро мы будем вместе».

Глава 14

Зная, что король Лета его ищет, Айриэл отправился туда, куда тот сообразил бы явиться в последнюю очередь, — в «Холм и руины», излюбленное место сборищ Летнего двора. Пусть Кинан волнуется. Чем больше эмоций, тем больше пищи для него, Айриэла.

И в «Холме» ему выпало нежданное развлечение — наблюдать ухаживания Ниалла за смертной, в нарушение правил Летнего двора.

В том, что ганканаха потянуло к Лесли, ничего удивительного не было. Связь, зародившаяся между этой девушкой и Айриэлом, влекла к ней всех темных фэйри. А Ниалл, хоть и покинул Темный двор много лет назад, своей сущности изменить не мог. Сколько ни боролся с собой, он по-прежнему принадлежал тьме.

Как и Лесли. Она, конечно, пока не ведала и не понимала этого, но что-то в ней уже признало Айриэла подходящей парой. Возжелало его. И сердце Темного короля даже бешеные скачки с гончими Габриэла не тешили так, как мысль о том, что юная смертная скоро будет принадлежать ему. Она станет каналом, через который к нему полются эмоции других смертных. Долетавшие первые крохи — всего лишь дразнящие ароматы — сулили восхитительное продолжение.

Его подданные успели позабыть вкус людских эмоций, так долго они питались одними фэйри. Но Кролик начал делать магические татуировки. И все изменится, все будет хорошо, как только эта связь завершится. Возможно, у девушки даже достанет сил ее выдержать. А пока остается ждать. Убивать время.

Когда Лесли покинула «Холм», Айриэл не преминул поддразнить Ниалла:

— Малыш, разве тебе не положена охрана?

— Могу спросить тебя о том же.

Тон и выражение лица Ниалла были полны презрения, но эмоции он испытывал совсем другие. Ганканах во все века не переставал тревожиться за Айриэла, хотя никогда в этом не признался бы, нынче его тревога была гораздо сильней обычного. Айриэл даже решил попросить Габриэла выяснить, в чем дело.

— Мудрый король без стражи не выходит, — добавил Ниалл.

Его тревога уже переходила в страх.

— Слабый, ты хотел сказать. Темным королям хватает собственной силы, — ответил Айриэл и отвернулся.

Настало время искать другое развлечение. Вывести из себя Ниалла слишком легко, и Айриэл слишком его любил. Позволил себе горько-сладкую радость испробовать на вкус его эмоции, и довольно.

Заметив движение Айриэла, приостановилась одна из официанток. В глазах ее светились два полумесяца.

Призрачная дева[10]. Из темного народа.

Обычно при веселом Летнем дворе смертоносные фэйри не задерживались. Заинтересовавшись, Айриэл поманил ее к себе:

— Милая!

Та поглядела на зверенышей, рябинников, мрачного Ниалла — не потому, что кого-то из них опасалась. Скорее взвешивала расстановку сил. В бою призракам никто не страшен, ибо никому не дано избежать объятий смерти, его вожделеющей.