Мария Гинзбург - Погасить Черное Пламя Страница 23

Но тем не менее, эти стелы убивали, именно своими смешными наконечниками, которые, как выяснилось, в теле жертвы распадались на пять частей и двигались внутри уже самостоятельно. Человек превращался в мешок, набитый кровавой кашей из перемешанных, разорванных внутренностей. Раны от стрел Хелькара не лечились.

Вечерело. Та часть ущелья, где находилась троица, уже была погружена в сумрак. Маха вздохнула, подумав о том, что солнце сейчас бьет в глаза Моркобинину, сидящему на противоположном конце ущелья. Впрочем, к тому времени, когда химмельриттеры появятся, солнце уже скроется за острыми пиками гор. Она подтащила ящики с патронами поближе к Глиргвай и Тиндекету заклинанием Выползка, и теперь разминала руки, втягивая новую порцию Чи.

Ущелье Дункелайс имело форму буквы N и перечеркивало горы Эммин-ну-Фуин в их самой узкой, северной части. Можно было облететь горы и идти над Гламрантом, но тогда химмельриттерам пришлось бы забрать слишком далеко к северу, и на выправление курса у них ушло бы дня два. Хелькар полагал, что они пожелают сократить свое пребывание во враждебной стране по максимуму.

И он оказался прав.

До Мидинваэрна оставалось четыре дня, когда медиумы Энедики сообщили, что химмельриттеры пересекли Димтор южнее урочища Плакун, где и разделились – трое полетели на юг, шестеро – на северо-запад. Отряд Махи выступил налегке. Хелькар пообещал отнести пулеметы, патроны и прочие припасы в ущелье на своей твари. Ежи осмотрели ущелье и выбрали позиции для будущего боя. Моркобинина, Квендихен, Глиргвай и сестру Че Маха поставила в нижней точке, в которой заканчивалась наклонная палочка буквы. Самое главным командирше Ежей казалось, чтобы химмельриттеры не прорвались назад, к равнине. Сами они с Тиндекетом разместились в верхней точке наклонного отрезка, там, где ущелье резко сворачивало на юг. Хелькару предстояло доставить Глиргвай к группе Моркобинина и занять свою позицию в облаках, медленно сгущавшихся над ущельем.

Сейчас Хелькар ждал, пока Тиндекет и Глиргвай разберутся с пулеметом. Им предстояло связать заклинаниями его тонкие длинные ноги и выбоины в почве. Хелькар привалился к теплому боку своей твари. Та свернулась кольцом на краю обрыва – скальной козырек был не так уже велик.

– Ну, вроде все, – сказал Тиндекет.

Глиргвай направилась к Хелькару. Тот откашлялся, извлек из-под полушубка и кольчуги тонкую цепочку, которую всегда носил на шее. На цепочке висели два кольца, украшенные старинными рунами.

– На время битвы мне придется сменить облик, чтобы стать неуязвимым, – сказал Хелькар. – И я хочу показать его вам заранее. Чтобы вы знали, что это я.

– Валяй, – сказала Маха и засунула руки в карманы полушубка.

Эльф неторопливо расстегнул цепочку, снял то кольцо, что было чуть больше в диаметре, застегнул цепочку и надел кольцо на средний палец правой руки.

Тиндекет шумно выдохнул, осел прямо в снег и судорожно вцепился в затвор пулемета. Если бы оружие не было бы заговорено и жестко нацелено в небо, сейчас он бы развернул его, и стрелял бы, пока опустошенный диск сухо не защелкал. Глиргвай застыла на месте. «Биться в мокрых штанах будет очень неудобно», меланхолично подумала она. – «Они же сейчас застынут, будут как деревянные».

– Ух ты, – восхищенно сказала Маха. – Да, вы с тварью теперь очень подходите друг другу.

Эльфка прищурилась и посоветовала:

– Только сдвинь корону набок, вид будет побоевитей.

– Я не могу, – прогрохотал из шлема назгул. – Она приварена.

Глиргвай засмеялась и с облегчением поняла, что ей все же придется сражаться в сухих штанах.

– Так, ну давайте. Уже пора. Садись к нему, Глира, – сказала Маха.

Эльфки крепко обнялись на прощанье.

– Не дрейфь, – сказала Маха. – Мы тебе из кожи гросайдечи к Белльтайну платье справим… Первая девка на деревне будешь.

– Лучше штаны, – мрачно сказала Глиргвай.

– Или так, – согласилась Маха. – Штаны из драконьей кожи, ха! Им же сносу не будет.

– Штаны, платья, – заметил прислушивающийся к разговору Тиндекет. – Плащи надо всем пошить, они ж непромокаемые получатся. Самое то осенью по лесу шастать.

– Там посмотрим, – сказала Маха. – С шести гросайдечей кожи на все должно хватить. Остальное некромантам продадим, я уже договорилась.

Хелькар сел на спину твари, прикрытую попоной. Он не нуждался ни в уздечке, ни в шпорах для того, чтобы управлять чудовищем, ни в седле, чтобы удержаться на спине во время пируэтов – в полете назгул и его тварь становились единым целым. Но про Глиргвай этого сказать было нельзя. Она села перед Хелькаром, и он крепко обнял эльфку за талию. Когда они улетали из Дома, Глиргвай решила сесть сзади и держаться за эльфа. Но ощущать, что поднимаешься на огромную высоту, и видеть перед собой только спину в толстом стеганом жилете, который Хелькар носил поверх кольчуги – это оказалось слишком для девушки. Они поменялись местами, и вид леса под ногами успокоил и очаровал эльфку.

Тиндекет проводил небесных всадников глазами, а потом наклонился к Махе и прошептал ей что-то на ухо. Эльфка хмыкнула.

– Я понимаю, милый, – сказала она почти нежно. – Что тебе очень хочется, чтобы я бросила курить, и ты бескорыстно предлагаешь себя в замену курительной трубки. Но ты упустил вот какой момент. Ты в детстве никогда не лизал железо на морозе?

– Ну, было, – буркнул Тиндекет, еще не понимая, к чему она клонит.

– А если я к тебе примерзну? Кто тебе патронные диски менять будет?

Тиндекет расхохотался.

– Да ну тебя с шуточками твоими, – сказал эльф.

– И вообще, сколько можно суррогатами всякими питаться? – тихо сказала Маха, прижимаясь к нему.

– Ээээ… Ну…. Мы тебе ничего не повредим там? – с сомнением спросил Тиндекет.

– Это я сейчас поврежу кого-нибудь, – мрачно отвечала эльфка и жалобно добавила: – Ну Тин, а если мы умрем сегодня?

Тиндекет вздохнул, отстранился и сел на ящик с патронами – лицом к выходу из ущелья, откуда должны были появиться гросайдечи. Эльф расстегнул полушубок и ремень на штанах, приглашающе похлопал себя по коленке.

– Ура! – воскликнула Маха. – Господин назначил меня любимой женой!

– Да ладно тебе, – проворчал Тиндекет.

Потом он уже ничего не говорил.

В ущелье пришла ночь. Ели на склонах казались дочерьми каменных троллей, наряженными в кольчуги и длинные платья, с островерхими шлемами на головах. В руках они сжимали зубастые гизармы ясеней, давно потерявших последнюю листву. На высоте было холодно, ветер забирался под полушубок, кусал щеки.

– Почему ты меня подобрал? – спросила Глиргвай и высморкалась. – Тогда, когда моя деревня горела? Ты знал моих родителей?