Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира Страница 22

В большую копеечку мне обошлось изготовление четырех металлических мангалов и сотни шампуров. Металл был дорогим, и работа кузнецов ценилась достаточно высоко. Все сказки о том, что баснословные состояния начинались с перепродажи одного яблока, рассказываются маленьким детям в благочестивых семьях. Сколько раз мне пришлось получить по физиономии и сколько расквасить чужих носов, чтобы сколотить небольшой начальный капитал.

Я провел небольшую калькуляцию и определил, что стоимость одного шашлыка должна быть не менее трех или пяти сестерциев, чтобы войти в перечень элитных товаров.

В число необходимых расходов были включены и расходы на рекламу. В качестве рекламы я отправил по три шашлыка легату девятого легиона и двум сенаторам-гурманам, надеясь на их поддержку.

Мы начинали с двух точек, на которых работали Петроний и Толик. Я был дома и выполнял посыпавшиеся на меня заказы из богатых домов Рима. Стало модным баловать гостей невиданными кушаньями, пришедшими из далеких стран.

Нам пришлось расширяться и купить соседний атриум, объединив его с нашим прорубанием двери в стене. Мы наняли учеников, а у горшечников я заказал керамические мангалы, которые были дешевле металлических, потому что сделать глиняный ящик особого ума не надо, хотя, если взяться за дело, то сделать его нисколько не легче, чем накрутить на станке амфору.

Скоро у меня работало порядка пятидесяти шашлычников и столько же пирожников на улице и еще с десяток человек на подготовке полуфабрикатов.

Я никогда не был коммерсантом, но тут пришлось включиться в это дело, а коммерция — это не прихоть. Если взялся за дело, то ни на минуту его нельзя выпускать из рук. Это как огромный камень, который можно нести, но если его уронить, то вряд ли хватит сил снова его поднять.

Созданная мною система фастфуда была доходной, потому что обычный шашлык и пирожок стоили гроши, но из грошей составляются сестерции, денарии и ауреусы.

Как я не хотел быть рабовладельцем, но мне пришлось покупать рабов на должности руководителей шашлычных и пирожковых точек, потому что доверять что-то можно было только рабам. Вольноотпущенники становились обыкновенными жуликами, ищущими возможности первоначального накопления капитала и не гнушающимися ничем для обогащения.

Но об этом чуть попозже.

Глава 22

Что мы знаем о рабовладении? Вроде бы все. Людей завоевывают, пленят и продают в рабство. Человек — раб-товар — деньги. Хороший рабовладелец — хорошо, плохой рабовладелец — плохо. Раб на всем готовом и под защитой хозяина. Живи по правилам и все будет хорошо.

Но при всех либеральных оценках рабство — есть рабство. Старые рабы не хотят свободы. Как люди, просидевшие всю жизнь в тюрьме или в лагере, они боятся свободы. Лагерная или рабская жизнь стала им привычной. Они стали находить в ней прелести, приспособившись к ней, написав законы лагерной жизни, назначив своих судей, прокуроров и полицейских, которые охраняют рабов от свободного мира, в котором нужно бороться за свое выживание и место под солнцем.

— Но и в лагере нужно выживать, — скажете вы и будете правы. Но в лагере или в рабстве есть какая-то крыша от хозяина, а на свободе человек предоставлен самому себе.

Правда и свобода бывает относительной. Когда твоя страна подпала под власть криминала, то свобода бывает только для тех, кто живет на свободе по законам зоны, а все остальное население — это субъекты преступного посягательства, не защищенные ничем и никем. Ситуация совершенно безвыходная и иногда кажется, что римское рабовладение было, пожалуй, прогрессивной общественно-политической формацией для перехода в феодальное состояние, а потом к демократии без превращения в криминальное государство.

Прелести свободного общества я обнаружил посредством бухгалтерии. Наши расходы стали превышать доходы. Попросту говоря, либо нас крупно обманывают, либо мы банкротимся.

Попытка найти справедливость наткнулась на демократические процедуры — предъявите задокументированные доказательства, чтобы обвинить свободного человека в воровстве и вообще — кто вы такой, какого роду племени, чтобы предъявлять претензии к гражданину Рима?!

Они правы. Кто я такой? У меня даже имя придумано Толиком и обозначает оно как Иванушка-дурачок. И откуда я? Будем считать, что я галл, похищенный скифами в младенчестве и воспитывавшийся беспризорником в разных частях ойкумены. Культурной ойкумены.

Чего я теряю? Я назовусь Голд Гений Брут. Золотой гений — масло масляное, для временного использования подойдет. Завтра же идем на невольничий рынок и будем покупать рабов для постепенной замены проворовавшихся коммерсантов нижнего звена. И надо подумать о постройке маленькой инсулы для размещения моих работников.

Я бы с удовольствием уехал из Рима в провинцию, где жил бы не в пример спокойнее и комфортнее, будучи в элите, но я был привязан местом своего появления здесь и не мог далеко удаляться от него.

Боже, какая же тяжелая доля олигарха. Рабов нужно покупать самому. Здоровые и тупые рабы стоят от четырехсот до пятисот денариев. «Ботаники» — до десяти денариев. Женщины — это особая статья, вокруг них все время похотливые и жирные морды в возрасте от и до. Нормальные бабы им не дают, так они рабынь для этого себе покупают. А тем и деваться некуда, попробуй они искусай или порань хозяина, защищаясь от него, то всех рабов могут за это казнить.

Нам тоже нужно было в свое время предъявить европейским фашистам счет: за одного убитого нашего сотню ихних. Тогда бы не было никаких мировых войн и было бы общее благоденствие. Хотя нет, пришлось бы защищаться от коммунизма, его всепоглощающих концлагерей и расстрельных стенок.

Работорговцы были рады сбагрить залежалый товар, и я повел полуроту рабов к себе домой. Они еле плелись, ожидая работу на каменоломнях, но были несказанно удивлены, когда очутились в отдельном атриуме. Все владели латинским языком, потому что тех, кто не желал учить язык империи, просто напросто не кормили. Очень эффективный способ изучения иностранных языков.

Почти все купленные мною рабы были слегка грамотные, то есть, умели написать свое имя, зато в вопросах счета денег они были профессорами. А мне больше и не надо. Я им четко объяснил, какая их ожидает работа, и они бросились целовать мне руки и ноги.

Стоять, я не тот римлянин, который привык к рабским проявлениям искренней любви к хозяину.

— Всем спать, — строго сказал я, поручив Толику разместить их в хозяйственном атриуме. Чем больше людей, тем больше забот. Людей нужно научить работать, готовить и считать выручку, а, кроме того, нужно рассчитать проворовавшихся работников и обеспечить безопасность нового персонала. Проблем выше крыши. Как говорят, не было у бабы забот, так купила себе порося. Ничего, подготовлю персонал и буду нежиться на солнышке.