Юлия Васюкова - Имя мне Лёд Страница 21

   - Учись терпению, моя дорогая, - спустившись на влажный песок со спины Барса, прошла чуть вперёд, пока не почувствовала, что вода обхватывает ступни ног, просачиваясь через тонкую матерчатую ткань. Возникло странное ощущение дома, как будто я долго-долго куда-то шла, пока не добралась до этого места, где и нашла своё призвание.

   Хотя на самом деле всё это не так, всё это неверно. Моим призванием было стать магичкой, не всесильной и устрашающей, а лекаркой. Мать готовила меня именно к этому, а ещё к тому, что я стану женой и матерью. Тогда во мне действительно жила вера в такой исход моей судьбы.

   Но боги или же сам мир разрушили все мечты и стремления..

   Я хотела стать магичкой, лекарем. А на самом деле умею только убивать и не могу исцелить даже себя саму.

   Я хотела быть женою. Но в моём сердце нет места для любви и привязанности, во мне вообще нет сердца, можно сказать и так.

   Я хотела стать матерью... Но стихия отобрала у меня и это права. А может быть, это были боги? Или мир? Или люди, что опасно ранили меня ещё в начале становления Ледяной Царицы? Или гаэли, решившие, что сожрать наглую девицу, пытающуюся их заморозить - это нечто само собой разумеющееся?

   Жизнь забавная штука и сколько бы ты не прожил, не устаёшь удивляться превратностям её. Вот и я не уставала удивляться, пока не поняла, что осталось от меня только тело. Оболочка, неспособная уже ничего сделать с собой и не имеющая желания этого делать. Возвращаться не к чему, идти тоже. Так зачем я живу?

   Философия дл тех, кому есть о чём жалеть. Ты жалеешь?

   Жалею ли я? Хороший вопрос. И слишком сложный, чтобы ответить на него однозначно. Тем более, что сколько бы лет не прошло, я так и не смогу сказать, хотела бы, что бы ничего этого не было, или нет.

   - Лёд, ты грустишь, - Джинни подошла ко мне со спины и обхватила руками за талию, уткнувшись носом где-то в область лопаток. - Я чувствую.

   - Да, малышка. Мне грустно, - ещё одно свойство магии крови, проявившееся благодаря Печати. В узор её заложены капли моей крови, поэтому и Джинни и Энри чувствуют сильные эмоции, обуревающие меня. Придётся немало потрудиться, прежде чем уехать, что бы либо смягчить и снизить это свойство до минимальных ощущений, либо вообще стереть. На войне всякое может случиться, не оставлять же детям "такой" подарок?

   - Почему? - Энри тоже подошёл ко мне, но не стал обнимать, нет. Мальчишка уселся на корточки и стал сгребать влажный песок, словно пытаясь что-то слепить из него. - Ведь всё хорошо?

   - Если бы так, - покачала головой и посмотрела на небо, по краям которого уже замерцали первые зелёные отсветы. - Смотрите. Вот и началось то, ради чего мы сюда прибыли.

   Дети подняли глаза и восторженно ахнули. Да в общем-то было от чего! Ведь даже я, видевшая данное явление не раз и не два, не могла сдержать чувства радости и восхищения, переполнявшего меня.

   Первой волнистой линией, казавшейся объёмной и такой близкой, оказалась зелёная полоса, имевшая окраску от самого тёмного цвета, сливающегося с чернилами ночи, до настолько светлого и яркого, что казался ослепительно белым.

   За ней чья-то невидимая рука прочертила полосу сиреневого, следом жёлтого, потом красный цвет и в завершении голубой, переходящий в ту самую черноту ночи.

   И всё это казалось живым, дышащим, настоящим. Казалось, протяни руку и сможешь коснуться. Впрочем, это и есть реальность, можно протянуть руку и коснуться умирающих душ.

   Усмехнулась. Одна проблема, получишь столько "приятных" ощущений, что можешь задохнуться от воспоминаний, чужих воспоминаний, не дающих тебе ничего, кроме ощущения пепла на языке и неприятно ноющего сердца. Вначале...

   А потом приходит так "любимая" мною боль и ненависть. Она чужая, другая, не твоя и ты это знаешь, чувствуешь, но не можешь не ненавидеть. Не можешь не ощущать.

   Я помню, как впервые коснулась умирающих душ. Кажется, это была душа эльфа, но я так и не смогла точно определить кто это. Меня захлестнуло волной тягостных и неприятных воспоминаний о прошлом, грязью, что скопилось и что сгорало в этом последнем танце. И я едва не убила саму себя, если бы не Бас. Огромный медведь швырнул меня в озеро, заставив погрузиться по самую макушку вглубь воды. Она смыла все воспоминания и залечила раны, что я нанесла сама себе.

   Смахнула льдинку, в которую превратилась слеза, сбежавшая по щеке, и перевела взгляд на завороженные лица детей. Они не пытались коснуться этих полос, словно заранее чувствовали таящуюся в них опасность.

   Наверное, только это и спасло молодую, поломанную жизнью и богами девушку, раз за разом обжигающуюся, пока холод полностью не сковал и не уничтожил остатки надежды на лучшую участь.

   Меня затянуло в водоворот ненужных сожалений. Слишком много воспоминаний, слишком много всего было...

   - Помогите мне.... Помогите стать прежней... - Прошептала и сделала шаг вперёд, протянув руку к пляшущим в последнем танце душам. - Помогите мне... Дайте право родиться заново...

   Не крик, не просьба - шёпот. Я шептала эти слова, делая шаг за шагом, направляясь к самому глубокому месту в озере.

   Не попытка убить себя, а попытка найти ответ, зачем же я живу дальше?

   - Лёд? - Чьи-то сильные пальцы схватили меня за талию и прижали к крепкому, горячему, сильному телу не давая идти дальше. - Что же ты делаешь глупышка?

   - Кто... Это... - Устало закрыла глаза и обмякла, даже не пытаясь сопротивляться, когда кто-то поднял меня на руки и понёс к берегу. - Зачем?

   - Нам ещё нужно выиграть войну, ты забыла? - От удивления, резко выпрямилась в его объятиях и открыла глаза, что бы впервые за всё время нашего знакомства увидеть что-то большее, чем презрение и откровенная неприязнь. В тёмных глазах читалась нежность и странное желание защитить кого-то, которые моментально скрылись за ехидными отблесками пламени. Диналь опустил моё тело на песок, как можно дальше от вод озера и сам уселся рядом, зачем-то прижав меня к себе. - Почему ты так глупо рискуешь, Льдинка?

   - Разве глупо желать вернуть всё назад? - Вздохнула и подтянула колени к подбородку, обхватив ноги руками. - Диналь, неужели эльфы никогда не испытывают сожалений?

   - Почему же... - Задумчиво протянул эль'ер, по-прежнему обнимая меня. - Мы умеем сожалеть. И можем чувствовать, что бы там не говорили про нас. И кстати, ты очень существенно задела моё самолюбие, Льдинка. Не забыть бы поквитаться с тобой за это.

   - Не советую, - хмыкнула и посмотрела на детей, занятых игрой в салочки с медведями. Уж не знаю, кто был более неуклюжим - Стражи или Энери с Джинни, но песок они взрыхлили знатно. Да и извалялись в нём тоже. Впрочем, не удивительно, ведь каждый из них упал хотя бы пять раз. - Боюсь, что мне тоже есть, что тебе предъявить, Диналь. И счёт будет гораздо больше, чем ты думаешь.