Осажденные камнем - Терри Гудкайнд Страница 21

камень, я просто не... — Ренн покачал головой. — Я все еще преданный гражданин Ильдакара, но город — это не властительница. После всех этих веков под саваном вечности Тора сама могла искривиться, как дерево, которое пытается расти внутри стеклянной бутыли. — Он потянулся через стол, взял большую супницу и налил еще чечевичного супа. — Пожалуй, останусь и разузнаю побольше. Может, архив Твердыни должен остаться там, где он есть.

Верна кивнула, испытывая немалое облегчение. Сидевшая рядом Эмбер ловила каждое слово, но воздерживалась от вопросов.

— В Твердыне полно информации, как и у вас, волшебник Ренн, — сказала аббатиса. — Мы хотим услышать все об Ильдакаре, а также новости о Никки и Натане.

Глава 10

Мрра, запертая в стенах города, чувствовала себя неуютно. Песчаная пума бродила по улицам, желая охотиться, бежать. Она контролировала себя, хотя и очень хотела убить какого-нибудь зверька.

Никки через связывающее с пумой заклинание тоже чувствовала себя как в клетке, пока сотрудничала с повстанцами в катакомбах под городом. Теперь, когда древняя армия осадила Ильдакар, чувство несвободы усилилось. Люди укрепляли оборонительные сооружения, чтобы те выдержали долгую осаду, и Никки спрашивала себя, сколько продержатся Утрос и его войско. Чего он хочет? Прошло уже три дня с пробуждения армии, а древние солдаты все еще восстанавливали лагерь, готовясь ринуться на неприступный город.

Наступила ночь, но монотонные удары по каменным стенам продолжались. Годы назад, когда Имперский Орден начал маршировать на север, чтобы покорить Новый мир, император Джегань потребовал, чтобы барабаны непрерывно били день и ночь, если он намеревался посетить город. Бой барабанов заставлял население дрожать от ожидания, даже если Джегань тратил месяцы, чтобы добраться до них. Этот стук звучал похоже, и раз уж у Утроса было много тысяч солдат, он мог поддерживать град ударов очень долго.

Ночью Никки осталась в своих просторных гостевых покоях в большом особняке. Максима и Торы не было, и Никки решила продолжить жить в покоях, как и Натан с Бэнноном.

Нервная Мрра предпочитала рыскать по темным улицам, охотиться на крыс, прыгать с крыши на крышу, чтобы позабавиться и размяться. Никки отказалась сажать пуму на привязь или запирать в клетке. Мрра понимала, что нельзя нападать на людей, как это делали колючие волки, но Никки не забывала, что песчаная пума — дикий зверь. Если большая кошка занервничает или будет спровоцирована, она нападет. Она должна была свободно бродить по травянистым холмам и охотиться в лесах. Но как Никки могла отпустить ее, пока город окружает огромная армия?

Колдунья села на край широкой кровати. Шелковые занавески трепетали на ветру. Помимо далеких ударов она слышала звуки города, доносившиеся из особняков дворян и борделей с шелковыми яксенами. Слышались крики уличных торговцев, шум таверн, музыка... Ильдакар пытался сохранить привычный уклад жизни, даже когда в ворота стучалась древняя армия.

Мрра вошла в спальню и потерлась коричневым боком о колени Никки. Колдунья наклонилась и почесала за ушами песчаной пумы. С довольным урчанием Мрра обошла комнату по кругу и остановилась на открытом балконе, навострив уши и слушая звуки улицы. Она фыркнула, передернув усами, и вернулась к Никки, чтобы та снова ее почесала. Колдунья чувствовала, как кошка жаждет свободы — и не важно, сколько вражеских солдат снаружи.

— Ты будешь в опасности, — сказала Никки.

Чем занимаются генерал Утрос и его армия? Что они запланировали? Почему не направили представителя обсудить условия?

Мрра рыкнула, словно говоря, что жизнь в Ильдакаре тоже небезопасна. Никки ощущала острые когти кошки, ее молниеносные рефлексы и прекрасно знала, что та может о себе позаботиться. Хотя их магическая связь обострялась во сне, Никки без проблем могла общаться с Мрра. Они понимали друг друга.

Никки резко выпрямилась — она поняла, что большая кошка, свободно разгуливающая за пределами города, может принести пользу Ильдакару. Мрра станет ее тайными глазами там, куда она сейчас не может заглянуть. Кто может быть лучшим шпионом, чем хищник, который невидимо скользит сквозь ночь?

Никки наклонилась и обеими ладонями обхватила большую голову кошки. Золотые глаза встретились с ее взглядом.

— Снаружи вражеская армия. Мы видим их лагерь, но мне этого недостаточно, чтобы планировать действия. Ты покажешь мне то, что увидишь? Если отпущу тебя, ты будешь осторожна? Позаботишься о себе сама?

Песчаная пума забила хвостом. Никки решилась.

— Оставайся в холмах, прячься на деревьях, но можешь охотиться. Следи за ними, чтобы я смотрела твоими глазами. — Никки слабо улыбнулась. — Будь моим шпионом в армии генерала Утроса.

Мотая хвостом, Мрра подошла к двери покоев и вышла в коридор. Никки ощутила ускорившийся пульс, и поняла: пума в нетерпении.

— Идем. Я найду малые ворота и выпущу тебя подальше от солдат, которые колотят в стены. — Она нахмурила брови. — Может, снаружи ты будешь в большей безопасности, чем мы в городе.

Солдаты в основном атаковали участок возле высоких главных ворот, но у Ильдакара были меньшие ворота возле отвесной скалы у реки, входы для путешественников и тайные калитки для торговцев в дальних участках стены. Никки и Мрра настороженно шли по улицам, прислушиваясь к ночным птицам и разгуливающим вдоль канав кошкам. Мрра ступала впереди, пока они направлялись к северному концу стены, где та заворачивала и упиралась в отвесный обрыв.

Никки отыскала хитроумно спрятанную низкую дверь, облицованную камнем — именно там, где ей и говорили. Она высвободила дар и с помощью магии сдвинула засов. Ни один разведчик армии Утроса не смог бы найти этот тайный вход. Когда магический замок открылся, она потянула на себя дверь высотой в человеческий рост. На нее хлынул поток влажного воздуха с текущей внизу реки Киллрейвен и травянистых холмов вокруг равнины.

Коричневое тело Мрра напряглось от предвкушения. Никки положила ладонь между лопаток пумы, разделяя кошачий восторг.

— Я хочу пойти с тобой, но мое место в Ильдакаре — пока что.

Она наклонилась и обхватила руками туловище пумы. Мрра утробно мурлыкнула и лизнула щеку Никки шершавым языком.

— Иди, — сказала Никки. — Я буду с тобой.