Дремир. Беспечные. Том 3 - Ник Вернер Страница 204

Настенька замерла, завороженно разглядывая моё запястье, а потом резко возмутилась.

— Бли-и-ин! Ма-а-арк! Почему ты мне сразу об этом не сказал⁈ — начала упрекать она меня, но тут же закусила губу, чтобы не расплакаться.

На нас, стоящих посреди улицы, уже начали глазеть прохожие, и пришлось её отсюда уводить, зная, как местные боятся сплетен.

— Не мог, — кратко ответил я и повёл её дальше по улице. — Идём, дома договорим.

Дома мы были через четверть часа, и она за это время не проронила ни слова, но как только за нами закрылась дверь, так сразу и потёк водопад слёз.

— А ну хватит реветь по любому поводу! — по-доброму возмутился я.

— А то… ты… меня бросишь? — лишь разобрал сквозь всхлипывания.

— Ещё чего! — продолжал возмущаться я. — Поздно уже! Так просто ты от меня теперь не отделаешься.

Настенька слегка улыбнулась, но слёзы от этого течь не перестали.

— Идём, — сказал я и снова спрятал её в своих объятьях, а дальше… Мне сложно было в этом признаться, но я всё же тихо выговорил: — Расскажешь мне, что я ещё сделал не так? Я намёков не понимаю. Уж прости. Прости, что я тебя тогда бросил и ушёл, и не раз… Там, на задании, я был зол и не сдержался. Потом я думал, что нам нужно время, чтобы отдохнуть друг от друга и успокоиться. Снова ушёл. Потом… Потом за мной пришёл Киран и сказал, что это срочно. Я не знал тогда, что с тобой делать. Не знал, что я сделал не так, почему ты меня прогнала, не знал, как тебя вернуть. Решил оставить хотя бы записку, но не знал, что в ней написать. Написал, что вернусь…

Настя перестала всхлипывать и слушала меня, будто затаив дыхание.

Я горько усмехнулся:

— Киран мне потом объяснил, что и записку я неправильную оставил. Уж прости, что я тебе такой безнадежный попался.

А про себя подумал:

«И безответственный».

Из-за этой мысли мне самому стало так невыносимо грустно, хоть плачь. Но рыдать при девушках не входило в мои планы, поэтому я всё же воздержался.

— Значит, ты обо мне тогда подумал? — несмело спросила она. — Когда записку писал.

— Конечно, подумал… Всю ночь о тебе думал, пока не отключился. Думал утром поговорить, но ты исчезла, а тут Киран… В общем, вместо того, чтобы тебя искать, я ушёл с ним. Не мог не уйти, это было выше моих сил ему отказать… Но и тогда я о тебе подумал…

— Ура-а-а!!! — вдруг оттолкнула меня Настенька и убежала в гостиную.

Я не понял, что это было, и пошёл следом, а это взбалмошное чудо уже весело носилось по комнате и приговаривало: «Ты обо мне подумал! Ура-а-а!»

Я вдруг вспомнил Кирана, когда тот завалился ко мне в номер гостиницы и сказал, что сходит с ума. Я решил, что ещё пару дней и с ума точно сойду я. Если она через пять минут снова беспричинно разрыдается, то у меня точно случится нервный припадок. Скорее всего, я буду истерически ржать и биться головой об стенку, а не бросаться на людей, но разгребать последствия этого мне всё же будет не легче.

— А ну иди сюда! — возмутился я и попытался её поймать.

Через несколько минут мне всё же это удалось, да и то только потому, что она не убегала далеко, а всё время давалась «пойматься», игриво уворачиваясь и выскальзывая из объятий, стоило лишь мне её коснуться. Не выскользнула.

— Рассказывай! — скомандовал я. — Сквозь слёзы, сквозь смех, как угодно, но рассказывай всё, что я должен знать.

Настя молчала.

— Прошу, расскажи, — сменил я тактику.

Она задрожала, но всё же ответила:

— Не могу…

— Боишься?

Она кивнула.

Я неприкрыто вздохнул и уткнулся лбом в её шею:

— Я не знаю, как тебе ещё доказать, что я не уйду.

Она меня погладила по шее и по спине и робко спросила:

— Может, мы как-нибудь так? Уживёмся без объяснений?

— Ну уж нет! — возмутился я. — Последний раз это закончилось тем, что я заломил тебе руки. Больше я до такого доводить не хочу.

Настя хихикнула и слегка покраснела.

— А ты порой очень мило заламываешь руки, — игриво сказала она и потянулась ко мне целоваться.

— Так! Не переводи тему! — невозмутимо ответил я. — Жди здесь!

Я отстранился и ушёл в соседнюю комнату, а когда вернулся, протянул ей свой блокнот и ручку.

— Не можешь сказать — пиши, — скомандовал я. — Всё, что мне нужно знать о тебе, чтобы впредь не косячить.

— Так же будет неинтересно! — встала в позу Настя и блокнот не взяла. — Ты обо мне всё узнаешь, и я…

— Это невозможно!!! — не выдержал я.

Бережно схватил её за руку и отвел к столу. Усадил, положил перед ней блокнот с ручкой и заявил тоном, не терпящим возражений:

— Сидеть и писать! Я буду там, — я указал на спальню. — Ко мне разрешается входить только с исписанным блокнотом в руках. Деться мне оттуда некуда. Через окно сбегать не собираюсь. Надеюсь, меня ужином сегодня всё же накормят.

Настенька уж было хотела вскочить со скамьи, но я её придержал за плечи, наклонился к ушку с тихо сказал:

— Сладким ужином, а не горьким от слёз.

Ещё поднятые плечи вмиг поникли, и она прошептала:

— А как ты почувствовал?

— Пусть я и слепой, но не бессердечный, — я поцеловал её в ушко. — Жду.

Я невозмутимо ушел в спальню и закрыл за собой дверь. На всякий случай подпёр её спиной, а убедившись, что за мной никто не идёт, позволил себе расслабиться и потёр лицо руками.

Пи… как мне было стыдно от всего, что я наговорил за последние полчаса. Пусть я и говорил искренне, но в жизни бы не подумал, что способен выговорить такое вслух.

С мыслью, что я точно сошёл с ума, я отлип от двери и дошёл до кровати. На кровать я завалился лицом вниз, да ещё и прикрыл голову подушкой, чтоб уж точно спрятаться от своего позора. Надеюсь, она хоть что-то напишет, чтобы мы к этому разговору больше не возвращались, а то лечить придётся меня, а не её…