Хозяин теней 6 - Екатерина Насута Страница 2

человеком выдающимся. Он сумел создать не просто очередное учебное заведение, где знания вбивались бы розгами. Отнюдь… мне повезло попасть в эту школу в последний гимназический год. И поверьте, я знаю, о чём говорю. Колоссальная разница… да, колоссальная. Я был поражён тем, что можно учить вот так… и потому сама мысль, что школа может быть замешана в чём-то столь отвратительном, неприятна. Как и Алексею Михайловичу.

— Как он?

— Тяжко. Слишком многое на нём сходится. Все ждут перемен, но все — разных… впрочем это не наша забота. А вот иное… иное — да… — Карп Евстратович вздохнул и откусил пряник.

Прожевал.

— Чаю нет, но есть компот. Будете?

— Буду.

Компот был холодный, Танька утром принесла вместе с чистыми тетрадями, запасом чернил и книгами. Последние просил приобрести Егор Мстиславович, который в достаточной мере оправился, чтобы не только встать с кровати, но и в целом маяться от вынужденного безделья.

И Татьяна решила, что раз мы оба бездельничаем, то это прямо знак свыше.

А Егор Мстиславович подумал и согласился, что действительно знак. И ещё свободное время, которое я могу потратить с пользой. Моего мнения, само собой, никто не спрашивал.

— Я наведался в школу. Как выпускник. Книги привёз. Там отличная библиотека, но некоторые издания сложно достать. Вот и помог. Заодно уж прошёлся. Осмотрелся…

— И?

— И всё как прежде. Вскоре сами увидите… поймёте, — Карп Евстратович снова вздохнул и замолчал. А я и не мешался. Ностальгирует человек, очевидно. И даже завидую слегка. — Впрочем, кое-что изменилось. В связи с последними событиями правила для гимназий стали жёстче. Точнее куда серьёзней будут наблюдать за их соблюдением. Так что школьная форма будет обязательна, как и введение некоторых дисциплин. А школьный инспектор, как и представитель Синода, станут постоянными гостями.

Ничего не понял, но кивнул.

Не впечатлило.

— Но нам удалось отыскать… думаю, весьма правильного школьного инспектора. С Синодом сложнее. Они всегда были наособицу, а после того, как ваш добрый знакомый встал рядом с Алексеем Михайловичем, фактически отказавшись исполнить приказ, отношения и вовсе стали натянутыми.

— От синодника держаться подальше, — я умел делать выводы.

— Насколько это выйдет. Но… знаете, я согласен, что они в этом замешаны. Не понимаю, для чего оно им, но вот порой мотивы других людей истолковать сложно. Поэтому прошу быть аккуратней.

Сказал и поморщился.

Карпу Евстратовичу крайне не по вкусу была эта затея. Ну да, отправить подростка туда, где в теории он станет жертвой коварных революционеров — это не по-дворянски. Вот и боролись у человека здравый смысл с совестью.

— Школа может быть и не при чём, — я залез на кровать с ногами, благо, в палате чисто, я знаю, сам полы мыл. Да и тапочки опять же. — Скорее всего руководство вообще не в курсе. Просто… школа ведь непростая, так? И учатся в ней детишки людей тоже непростых. Малышня им не интересна, а вот те, которые постарше. Дети на многое способны.

— Использовать детей — это низко!

— Ваши дети частью с усами уже.[2] И возраст у них самый тот, чтоб и сила была, и дурь, и повышенная восприимчивость к красивым идеям, — хмыкнул я. — Так что не надо.

Я чуть задумался.

— И дети, Карп Евстратович. Для вас их использовать — низко. Но это вопрос времени. Они уже не считаются с жертвами. А скоро вовсе перестанут их замечать. Чем больше погибает, тем легче убить следующего. Представьте, что будет, если они подложат динамит под школу.

Он представил.

По тому как резко посерело лицо, я понял, что представил. И даже не в том дело, что школа эта особая, но… просто дети.

Дети и бомбы.

— Спокойно. Это… это только теория!

Он потёр грудь.

— С вашими теориями я скоро в могилу слягу, — проворчал Карп Евстратович. — Об этом и думать… как такое вообще в голову прийти может⁈ Вы же цивилизованный человек! Несмотря ни на что цивилизованный…

Я — да. Хотя не до такой степени, как ему представляется.

Но есть те, которые нет. И я знаю. Только знание это из другого времени и мира. И хорошо бы, чтобы оно там осталось. А потому промолчу.

— Хватит того, что этого самозванца к детям допустили. Если кто-то узнает, что мы были в курсе подмены, но ничего не предприняли… — Карп Евстратович опустился на кровать.

— Вам бы отдохнуть.

— Жена говорит то же, но… похоже, что я и вправду на том свете отдохну.

— Такими темпами вы там окажетесь до сроку, — буркнул я. — Ладно… смотрите. Там будет этот… Егор Мстиславович. Но не только он. Кто-то уже есть. Кто-то, кто знал, что гимназия ведет переписку с Каравайцевым. Что приглашает его учителем. Туда ведь, если я правильно понял, устроиться непросто?

— Да, — Карпа Евстратовича потихоньку отпускало. Надо будет Николя шепнуть, чтоб в следующий раз осмотрел. А то и вправду помрёт. С кем тогда работать? — Гимназия славится высочайшим уровнем обучения. И в моё время туда приглашали профессоров. Многих — из-за границы. Условия предоставляли отменнейшие. Помимо зарплаты, школа оплачивала и жильё, и выделяла деньги на учебники, книги, обустройство кабинета, если вдруг там чего-то не хватает. Там даже свой музей имеется. Поэтому вакансии появляются крайне редко. И в нынешнем году школа как раз рассталась с одним учителем ввиду… непреодолимых разногласий относительно процесса обучения.

Ага, я так и подумал. Надо будет запомнить. Звучит красиво.

— И претендентов начали отбирать ещё с зимы, когда стало ясно, что расставание с… в общем, не важно, главное, что оно неизбежно. Изначально, как мне сказали, была дюжина кандидатов.

— А затем остался лишь Каравайцев. И чем он заслужил подобную честь?

— Его порекомендовал как раз один из профессоров. Каравайцев — его ученик и весьма способный. Мог бы остаться при университете, однако предпочёл вернуться на родину, чувствовал желание учить детей. Там сперва работал в земской школе, а после был приглашён в гимназию. Но и математические труды не бросил. Опубликовал несколько интересных статей в университетском журнале. В том числе о педагогике. Частью критических. Он весьма неодобрительно относится к тому, что почти любой человек, сдав простенький экзамен, может назвать себя народным учителем и учить детей. Как я понял, он ратует за открытие специального учебного заведения, где обучали бы тому, как учить детей. Чтоб… давно не чувствовал себя столь косноязычным.

— Разумная идея.

— В последней статье Каравайцев выдвинул принципы, о том, что важен гуманизм, что порка и излишние наказания скорее препятствуют развитию, нежели помогают. Что дисциплину можно поддерживать иными методами. В общем, многие не