Плохое путешествие: Том 1, 2 - Давление Страница 19

«Ладно, окей, попытаюсь донести свои мысли до этой аборигенки».

Я отковырял ещё несколько кусочков и подошёл к бесилке. Она только недовольно фыркнула, и прозвучало это как «давай, жри своё мясо, счастливый урод». Естественно, делать этого я не собирался. Присел рядом и положил три лоскутка к ней на коленки, чем вызвал моментальную реакцию. Демонёнок изменился в лице, бровки искривились, рот снова открылся. Казалось бы, любому человеку было бы ясно, что я делюсь добытой провизией, но для демона это выглядело слишком странно и противоестественно.

Оставив мясо, решил дать её голове немного разобраться в случившемся, а сам пошёл дальше ковырять хребты.

Бесилка, наверное, с минуту сидела и тупила на разложенное перед ней мясо, иногда бросала косые взгляды в мою сторону, потом снова на еду. В итоге ме-е-едленно откусила один кусок и начала пережёвывать, затем перешла ко второму. Но не успела она дотянуться до третьего, всё-таки есть без рук довольно неудобно, я отковырял ещё два лоскутка. Один засунул в рот себе, второй протянул ей. Бесилка, увидев, что появилась дополнительная порция, быстро всосала в себя свой кусок и гуськом подбежала ко мне.

— Ай! Осторожно! Пальцы откусишь! — отдёрнул руку, когда она коснулась меня своими острыми зубами.

Удивительно, но, кажется, она больше не боялась брать еду с моих рук. Считаю это своим персональным успехом.

«О, боже…» — мысленно охренел я, когда бесилка, слопав свой кусок, принялась увлечённо облизывать мои пальцы.

— Ху-ху-ху! — требовательно заявила она и придвинулась ближе. Ещё хочет.

— Да-да, хех, не отвяжешься теперь. — невольно улыбнулся я.

Так мы и ободрали все косточки. Один кусочек я засовывал себе в рот, второй протягивал бесилке, которая, как воробей, прыгала вокруг моего кулака и потихоньку обдирала ленточку, наслаждаясь каждым укусом.

Набив свои животы, отправились спать. Правда, через пару часов меня снова разбудили, причём странным методом. Ощущения были такие, словно мне разом щекочут всё тело. Как будто по моим нервам пустили слабый разряд электричества. Даже не сразу сообразил, какого хрена случилось. Открыл глаза, резко обернулся и увидел забавную картину: бесилка каким-то образом умудрилась поймать мой хвост и с умиротворенным видом сейчас спала, посасывая самый кончик. А этому поганцу, похоже, всё нравилось. Обычно с ума сходит, а тут смотри-ка, лежит, не дышит.

И всё-таки миленько. Однако, спать с такими ощущениями просто невозможно. Пришлось аккуратненько отобрать у неё хвост.

— У-у-у… — бровки расстроено нахмурились. Бесилка сжалась в клубок и засопела. Я устало потёр переносицу и сделал то же самое. Весёлая ночка выдалась.

* * *

С той ночи дурында начала меняться прямо на глазах. Стала более активной, весёлой и любопытной. Я иногда даже уставал от её беспрестанного чириканья. Периодически я слышал то «ху-ху-ху», что, кажется, переводилось как «хочу-хочу-хочу» или «давай-давай-давай», то «уа-уа», которое означало нежелание что-то делать, например закапывать свое дерьмо. Особенно громкие «уа-уа» означали крайнюю степень нежелания или негодования. Порой от неё можно было услышать гудящее, задумчивое и тихое «ы-ы-ы-ы». В последнем случае она обычно тупила в точку, открыв рот. Это означало, что в работу организма дурынды подключился мозг и чертёнок пытается усиленно соображать.

Прошла неделя, и мы окончательно привыкли друг к другу. Наша куча костей действительно превратилась в своеобразный дом. Мы ели, иногда бесились, бегая друг за другом, тогда я, к слову, впервые услышал искренний смех бесилки. Оказалось, она очень боится щекотки. Я её тогда чуть до истерики не довёл. Бедняга колотила ногами, вертелась и хохотала во всё горло.

— Ху-ху-ху!

— Что? Что тебе нужно? — вопросительно мотнул головой, откладывая свою поделку в сторону.

— Ху-ху! — более требовательно заявила бесилка, развернулась ко мне спиной и ткнула в неё хвостом куда-то между лопаток.

А-а, почесать просит. Ну хорошо-хорошо, будет тебе.

Я стал аккуратно водить когтями сверху вниз по голой спине бесилки. Просто напомню, что она, как и я, гоняет исключительно в набедренной повязке.

— У-у-у-у… У-у-у… У-у-у-у-у! — послышалось довольное урчание. Она аж хвостом по земле захлопала от удовольствия.

Зараза постепенно стала выкупать преимущества жизни в стае и теперь иногда клянчит почесушки, впрочем, заниматься тут всё равно особо нечем. Я сам в какой-то момент начал с ума сходить от безделья и вот решил себя занять рукоделием. Для задумки мне хватило продолговатой косточки и маленького острого камешка. Не знаю, получится ли, но в конце концов я ничего не теряю.

Меня немного мучает совесть за то, что я, по сути, бездействую, никак не развиваюсь и ничего не придумываю для того, чтобы выбраться из преисподней. Но, будем честны, я понятия не имею, что мне нужно делать. Основным затыком является отсутствие голоса. Будь у меня голос, то можно было бы как-то договориться с местными или… Не знаю… Да, пойти к тому же торговцу артефактами и выяснить у него информацию про собирателей.

Можно, конечно, и сейчас попробовать с ним поговорить, скажем, на пальцах, но, как мне кажется, меня быстрее съедят, чем начнут слушать. Голос есть у бесилки, но той пойди что-нибудь расскажи, она будет полчаса тупить, а потом с довольным видом принесет тебе палку. Или не принесет. Тут всё зависит от удачи.

Возможно, в этом и есть весь ад. Ты варишься в своих мыслях со своими поступками, не в силах что-либо изменить. Но даже если так…

— Джеймс и Брендон… Ваши рожи я никогда не забуду. — Покачал головой и проделал очередное отверстие в кости. — Как и лицо того мужчины с седой бородкой, который убил Риту и меня.

Пока вытачивал свою поделку, дурилка сидела рядом и с любопытством смотрела на то, чем я занимаюсь. Некоторые мои действия у неё по-прежнему вызывали вопросы. Например, она, кажется, всё ещё не понимает, зачем закапывать свои какашки. Но смирилась, потому что иначе бы я от неё не отстал.

Кстати, сделал тут одно наблюдение — мне, как и бесилке, почти не требуется вода. Вероятно, хватает того, что попадает в организм с едой, а потому и в туалет мы ходим чаще по-большому. Но что странно, за всё время я ни разу не чувствовал жажды.

— Вроде… Вроде закончил.

Я покрутил в руках получившийся предмет. По задумке