Тайна опозоренной жены (СИ) - Кристина Юрьевна Юраш Страница 18

Я надела перчатки, стащила со служанки передник и размотала старинную шаль. Ага! Сначала синий, потом он переходит в фиолетовый…

Я стала брать капельку краски на перчатки и растягивать цвет по нитке.

— Фиолетовую сюда! — потребовала я, входя во вкус.

Мне тут же сунули фиолетовую. Я ловко выдавила на руку и синюю и филетовую, немного смешав их. Потом синей становилось все меньше, а фиолетовой все больше, пока синюю не отложили в сторону.

— Получается! — обрадовались девочки. — Глядите, как красиво!

Я с гордостью смотрела на плавный переход краски, чувствуя, как улыбаюсь.

— Вот он, один из секретов! — прыгала счастливая Анна. — Госпожа его разгадала! А я — то думала, как они это делают! А тут прямо так плавно вышло!

Дальше дело пошло быстрее. Я докрасила нить до конца за полчаса. Перчатки были цветными, а я с восторгом смотрела на результат.

— Мы молодцы! — улыбнулась я. — Вы поняли, как это делается?

— Да!!! — почти хором выдали девушки. Я видела, как горят у них глаза.

— Только в перчатках! — предупредила я.

И они принялись наматывать на гвозди нитку, пока не кончился моток. Получилось зигзагами.

— У меня получилось! — обрадовалась Анна.

Она сияла, а чувствовала прилив надежды.

Мы переместились в комнату, где пробовали крючки и вязку. Пока что нитки были обычными, неокрашенными. Но нам нужно было разгадать технику. В чем-то я была права. Это было похоже на тунисское вязание. Но при этом оно отличалось…

— Дайте — ка сюда! — заметила Милдред. — Вы неправильно делаете… А что если вот так…

Я взяла у нее из рук Кристиана, видя, как Милдред ловко провязывает петельку. Она провязала еще один ряд, а мы приложили его к шали.

— Получилось! — выдохнула я, глядя на довольную Милдред с благодарностью. — Мы это смогли!

— Я просто подумала, а что если петельку… — бормотала польщенная Милдред, когда мы снова и снова прикладывали кусочек к образцу.

Послышался стук в двери.

— Нитки высохли! — крикнула Анна. — Я проверила их бумажкой! Бумажка чистая!

— Неси! — нетерпеливо потребовали мы.

Через десять минут Анна внесла клубочек.

— Ну, пробуем! — прошептала я, слыша, как сердце гулко бьется.

Сначала вязала я, потом Милдред, пока я нянчила кроху. Милдред провязала двадцать рядов и передала все Розе. Роза долго не могла запомнить, как мы это делаем, а на третий раз поняла. Получился длинный лоскутик с красивым переливом узора.

— Мы это сделали! — прошептала я, рассматривая звезды. — Только как он делал звезды, я еще не поняла…

— Я крашу новый, да? — спросила нетерпеливая Анна, а мы кивнули. Она ускакала прочь.

Время было уже за полночь. Я ломала голову над тем, как сделать эти чертовы звезды.

— Приличные девушки в это время уже спят! — проворчала тетушка Мэйбл. — Вы время видели?

— Пусть спят, кто им мешает? — усмехнулась я, думая над тем, как сделать звездочки… Они крошечные, но благодаря им ткань сверкает…

— Вы можете это сделать завтра! — настаивала тетушка.

— Завтра нам будет некогда. Завтра сюда приедет муж, королева и целый консилиум магов! — ответила я. — И будут проверять, чей ребенок!

— О, боги! — сраженная новостью тетушка упала в кресло. — Почему вы сразу не сказали!

— А зачем? — спросила я, понимая, что шаль занимает у меня куда больше мыслей, чем приезд королевы.

— Вы наш дом видели? — задыхалась тетушка. — Нельзя принимать королеву в такой ужасной обстановке. Это — крайняя степень неуважения!

Глава 23

— Ее величество — дама очень щепетильная! — заметила тетушка, словно лично была знакома с королевой. — И принципиальная. Как только она увидит, что к ее визиту не готовились, может, развернуться и уехать! Такое уже было не один раз! Королева не терпит небрежностей!

Радио «Семейные ценности ФМ» продолжало свое нравоучительное вещание, которое сводилось к тому, как правильно их надо блюсти!

— К тому же здесь будет твой муж! Он, увидев в каком состоянии пребывает ваш дом, решит, что ты — плохая хозяйка! Запомни, мужчины любят возвращаться в красивые и уютные дома! — распиналась тетушка.

Сейчас мне хотелось взять молоток и добить остатки уюта своими уставшими руками.

С другой стороны, я понимала, что увидев остатки и останки роскоши, королева решит присудить ребенка отцу. Если тот, конечно, не конюх и не дворецкий.

Н-да… Дилемма!

— Помойте холл и лестницу, — выдохнула я девушкам, направляясь к столику с лекарством. Боль, хоть и в меньшей степени, все равно накатила, а я выпила несколько ложек, чтобы выспаться.

Отрубилась я почти сразу. Спала я тревожно. Мне все снилось, что у меня отнимают ребенка, вырывают из рук неведомые силы… Я старалась прижать его к себе, кричала, что не отдам.

— Вставайте! — внезапно обрушился на меня голос тетушки Мэйбл. Если раньше я была ему не рада, то сейчас он избавил меня от зацикленного кошмара. — Приличная девушка готовится к визиту с самого утра…

Я лениво осмотрелась по сторонам, видя, что комната прибрана. Богаче она не выглядит. Но главное, что чистенько.

— Вам нужно надеть новое платье! — произнесла со знанием дела тетушка Мэйбл. — Так принято! Королеве на глаза нельзя попадаться в старых платьях!

— У меня нет нового, — прошептала я, выбирая из оставшихся нарядов подходящее. — И вообще, для королевы все новое! Сомневаюсь, что она вместе с белками и ежиками наблюдает за мной вон из тех кустов и знает наперечет весь мой гардероб!

Я достала вполне приличное платье, встряхнула его, глядя на кружева и бантики.

— Ни в коем случае!!! — возмутилась тетушка, едва ли не выхватывая платье из моих рук. — О вас и так слухи нехорошие ходят! А вы хотите подтвердить? Обнажать руки нельзя!

Тетушка Мэйбл, с её строгими правилами и непробиваемым настроем, была непреклонна. Она уже достала из сундука несколько нарядов, которые, по её словам, были «абсолютно новыми» и «совершенно подходящими для такого случая». Я смотрела на её выбор, чувствуя себя немного ошеломлённой.

— Наденете вот это! — произнесла тетушка Мэйбл, протягивая какое-то уродливое платье. — Это — платье — вашей матушки!

— Так, давайте я сама решу, что мне стоит надеть! — возмутилась я, пытаясь в очередной раз поставить тетушку на место. Но тетушка явно не собиралась быть статуэткой, чтобы стоять на месте. Она предпочитала стоять на своем.

— А, впрочем, я останусь в этом платье! — отмахнулась я. И снова внутри все сжалось.

А что если королева посчитает меня недостаточно богатой, чтобы воспитывать Кристиана?

— Едут! — послышался крик и топот.

Я поняла, что переодеваться уже нет смысла. Сердце зависло над невидимой пропастью,