Евгений Лотош - Река меж зеленых холмов Страница 153

Новенькая вошла во двор через внутренние ворота и остановилась, оглядываясь. Следом за ней ввалился здоровенный мужик — Таксар, и рядом с ним — какой-то плюгавый сапсап, с лысиной, незнакомый. Незнакомый склонился за спиной новенькой — и распрямился, держа в руке новенькие блестящие наручники. Затем он грубо толкнул женщину в спину, и та, едва не упав, сделала еще несколько шагов вперед. Выглядела она странно. Не тарсачка — светло-оливковая кожа, широкие скулы и такой же широкий рот, небольшой нос, высокий лоб… Чем-то похожа на гулану, но у тех никогда не встречается такой светлой кожи. Сапсап? Вазита? Нет. Откуда она такая? И одежда — вроде бы северное женское платье, но истрепанное до полной неузнаваемости.

Створка ворот с лязгом захлопнулись за спинами вошедших.

— Ты, как тебя… — лениво сказал Таксар. — Аяма. Сядь куда-нибудь и не мельтеши. Тиксё скоро появится. Слышь, Микан, пойдем-ка на крыльцо, под навес. Не париться же на солнце.

Охранник в сопровождении плешивого прошел к навесу возле входа в жреческий дом, и они оба уселись там на корточки, тихо переговариваясь, лениво пережевывая хансу и время от времени сплевывая под ноги коричневую слюну. Новенькая, поколебавшись, приблизилась к Суэлле и уселась на пыльную землю рядом с ней, поджав под себя ноги.

— Доброго дня, — негромко сказала она на общем. — Меня зовут Аяма. Аяма Гайсё. Рада знакомству, госпожа, прошу благосклонности.

От удивления Суэлла прищемила кожу на пальце пестом и зашипела от боли. Катонийка? Здесь?! Впрочем, не первая. Точно, именно у восточниц она уже видела подобный тип лица и цвет кожи.

— Привет, — буркнула она, продолжая механически ворочать пестом и надеясь, что новенькая отстанет.

— Как называется это место? — не успокаивалась та. — Город — Тахтахан, я знаю, подслушала. А что за дома такие вокруг? Что за храм?

— Храм Тинурила, — еще грубее ответила Суэлла. Она с досадой отвернулась, высыпала муку в глиняный кувшин, зачерпнула из корзины горсть джугары и снова принялась работать пестом.

— Извини, госпожа, я невежлива, — новенькая слегка поклонилась. — Пожалуйста, не сердись. Меня обманом заманили в Четыре Княжества и силой продали в рабство в Граш. Я никого здесь не знаю и ничего не понимаю… Могу я узнать, как твое имя?

— Не можешь, — зло ответила Суэлла. — Нет у меня имени. Я тебя никуда не заманивала, так что оставь меня в покое!

Может, пересесть? Но, во-первых, придется перетаскивать кувшины и корзину, а во-вторых, назойливая иностранка наверняка потащится за ней и на новое место. И что за напасть?

— Прости, госпожа, — снова поклонилась Аяма. — Я не хотела тебя обидеть или разозлить. Господин Микан, пока вез меня сюда от границы с Княжествами, испытывал удовольствие, рассказывая, что меня ждет. Я хочу знать, он доставил меня на место? Или повезет дальше? Здесь есть публичный дом, где женщин содержат силой?

Внутри Суэллы снова полыхнула вспышка злости, и она удивилась сама себе. Да что с ней? Подумаешь, дура-иностранка привязалась! Можно и ответить, язык не отвалится. Может, дело в том, что новенькая внезапно напомнила ей об утраченной свободе?

— При храме Тинурила — бордель. "Кающиеся жрицы", ритуальная проституция, — сухо пояснила она. — Некоторые сами продают себя с голодухи, большинство держат силой. Тебя вряд ли повезут дальше. Привыкай к аду, госпожа Аяма, — она издевательски подчеркнула обращение.

— К аду? — удивилась та. — Госпожа, ты… тарсачка, да? Ад — термин из религии Колесованной Звезды, я еще ни разу не слышала, чтобы его упоминали в Граше. Даже у поклонников Курата нет ничего похожего. Ты была на севере, в Княжествах?

— Была… когда-то, — Суэлла чувствовала, как эмоции внутри нее постепенно ослабевают, сменяясь привычной апатией.

— Понятно, госпожа. Если ты не в настроении разговаривать, я не стану тебя тревожить. Прости за беспокойство. Я спрошу у тебя еще только одну вещь, и сразу отстану. Скажи, ты никогда не встречала тарсачку из Северных Колен по имени Суэлла Тарахоя?

Суэлла закаменела. Она стиснула каменный пест так, словно намеревалась раздавить его пальцами, и почувствовала, как почти против воли зашевелились ее манипуляторы, скручиваясь для удара.

— Нет, — наконец ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно равнодушнее. — Кто она?

— Она похищена год назад в Джамарале. Ее ищут родственники, — новенькая склонила голову, и внезапно Суэлле показалось, что ее видят насквозь. — Почему ты так встревожилась, госпожа? Может, ты все-таки видела ее хотя бы мельком? Или знаешь, где она находится?

— Я никогда не видела ее, — все тем же равнодушным, на грани срыва в истерику голоса откликнулась Суэлла. — А если и видела, то не знакомилась. У тебя есть еще вопросы?

— Нет, госпожа. Только, пожалуйста, скажи мне свое имя. Я же не могу обращаться ко тебе "эй!"

— А и не надо к мне обращаться, — Суэлла опять подавила вспышку раздражения и с силой ударила пестом по ни в чем не повинному зерну в ступке. — Я синомэ, поняла? Девиант, как у вас говорят. И я чокнутая. Я тебя могу по стенке сейчас размазать!

— Да, ты можешь, — спокойно согласилась новенькая. — Но не станешь. Ты не чокнутая, госпожа, поверь мне как эксперту.

— Видала я таких экспертов… — фыркнула сбитая с толку Суэлла. Ей что, действительно не страшно? Одно слово, иностранка. Стоп. "Как эксперту"? — Ты кто вообще такая?

— Меня зовут Аяма Гайсё, — с готовностью откликнулась новенькая. — Я из Катонии. Меня пригласили в Четыре Княжества поработать там проституткой. Я не знала, что там проституция — уголовное преступление. Когда приехала и поняла, что меня обманули, начала протестовать и попыталась пойти в полицию. Тогда меня продали сюда.

Суэлла подозрительно посмотрела на нее. Сказанное как-то совершенно не вязалось с тоном — размеренным, спокойным, словно у девочки, в сотый раз читающей наизусть стишок. Может, она провокатор? Да глупости! Зачем? Кого ей провоцировать… Или она лазутчица? ГВС отправили кого-то на поиски похищенных? В роли подневольной проститутки? Никогда. Ни одна из тарсачек никогда на такое бы не согласилась. Правда, новенькая не тарсачка, а из Катонии, но вряд ли полная дура.

Впрочем, гадать бессмысленно. В конце концов, ей-то что?

— Не пытайся бежать здесь, — наконец сказала она. — Пожалеешь куда сильнее, чем в Княжествах.