Ричард Адамс - Шардик Страница 15

— Крендо, — произнесла женщина разговорное ортельгийское приветствие. (Я тебя вижу.)

— Крендо, — откликнулся охотник.

— Ты спустился по Ступеням?

— Да.

— Один?

— Жрица и верховный барон идут следом… надеюсь. — Спохватившись, Кельдерек поднес ко лбу ладонь. — Прошу прощения. Я устал, и у меня болит плечо.

— Сядь! — велела женщина, и он подчинился.

— Зачем ты здесь, на Квизо?

— Этого я не могу сказать. У меня сообщение… сообщение для тугинды. Я буду говорить только с ней.

— Ты сам? А не твой верховный барон?

— Да. Я должен самолично рассказать тугинде чрезвычайно важную новость. — Потом, во избежание дальнейших расспросов, Кельдерек полюбопытствовал: — Что за камень такой?

— Он очень древний — упал с неба. Хочешь поесть? И я позабочусь о твоем плече.

— Благодарю, вы очень добры. Но тугинда… мое сообщение…

— Все успеется. Пойдем со мной.

Она взяла Кельдерека за руку, а в следующий миг на мосту показались жрица и Бель-ка-Тразет. При виде немолодой женщины верховный барон остановился, почтительно наклонил голову и приложил ладонь ко лбу.

8. Тугинда

Охотник молча проследовал за женщиной через круглую площадку и мимо железной жаровни, где уже угасало пламя. Поддерживать костер явно никто не собирался, и Кельдерек заключил, что он тоже служил путеводным огнем и теперь выполнил свое назначение. Нагнавший их барон не промолвил ни слова, но снова поднес ладонь ко лбу. Рука у него слегка дрожала, и дышал он часто и неровно, хотя и старался сдерживать дыхание, — видимо, спуск по крутым скользким ступеням утомил Бель-ка-Тразета сильнее, чем ему хотелось показать.

Миновав жаровню, они поднялись по ступенькам и остановились перед дверью каменного дома, снабженной не обычной ручкой, а висячим железным кольцом в виде двух борющихся медведей. Кельдерек, никогда прежде не видевший подобного устройства, с изумлением наблюдал, как диковинное кольцо поворачивается и тяжелая дверь плавно отворяется внутрь, не задевая пола.

Навстречу им вышла служанка, одетая так же, как молодые женщины, что подпитывали огонь в треножниках на вершине горы. Она несла на деревянном подносе четыре зажженные лампы, которые раздала вошедшим. Кельдерек, хоть и взял лампу, все равно почти ничего вокруг не видел, поскольку боялся замедлить шаг или покрутить головой по сторонам. В воздухе потянуло запахом стряпни, и он снова осознал, что страшно голоден.

Минуту спустя они вошли в освещенное очажным огнем помещение с каменным полом, обставленное как кухня: грубо сколоченный длинный стол и лавки. В стенном очаге, оснащенном зольником и дымовой трубой с колпаком, пыхтели три или четыре котелка — за ними присматривала вторая служанка. Тихо перекинувшись несколькими словами, девушки принялись хлопотать у стола и очага, искоса поглядывая на барона со своего рода зачарованным отвращением.

Охотник холодел от ужаса при мысли о своем святотатстве. Камень, на котором он недавно сидел, вне сомнения, священный. А как иначе? Ведь он упал с неба! Ну а женщина — эта простая, невзрачная женщина с половником — явно не кто иная, как…

Услышав позади шаги, Кельдерек испуганно повернулся и бухнулся на колени, дрожа всем телом:

— Сайет… я не знал…

— Не бойся, — успокоила тугинда. — Поди ляг на стол: я посмотрю твое плечо. Мелатиса, принеси теплой воды. А вы, барон, сделайте милость, посветите мне.

Когда оба ее распоряжения были выполнены, тугинда расшнуровала кожаный жакет Кельдерека и стала смывать водой запекшуюся кровь с глубокой дыры в плече. Осторожно и неторопливо она промыла рану, нанесла на нее жгучую мазь с горьким запахом и наконец перевязала плечо чистой тканью. Уродливое лицо барона смотрело из-за лампы с таким выражением, что Кельдерек предпочел закрыть глаза.

— Ну вот, а теперь давайте утолим голод и жажду, — наконец сказала тугинда, помогая охотнику слезть со стола. — Вы можете идти, голубушки. Да-да, — с легким раздражением добавила она, обращаясь к девушке, которая сняла с котелка крышку и замешкалась у очага. — Я сама в состоянии разложить тушеное мясо по мискам, хочешь верь, хочешь не верь.

Служанки убежали прочь, а тугинда помешала половником во всех котелках и наполнила четыре миски. Кельдерек отошел в сторонку и ел стоя; хозяйка дома не пригласила его присоединиться к ним. Сама же она сидела на лавке у очага и ела медленно, с расстановкой, словно стараясь закончить не раньше и не позже своих сотрапезников. Миски были деревянные, но вот вино Мелатиса налила в бронзовые шестигранные кубки с плоским дном, которые, в отличие от питьевых рогов, стояли на столе без всяких подпорок и из них не проливалось ни капли. Охотнику было непривычно прикасаться губами к холодному металлу.

Когда мужчины покончили с едой, Мелатиса принесла воды для омовения рук, унесла посуду и подбросила топлива в очаг. Барон сидел лицом к тугинде, привалясь спиной к столу, а Кельдерек по-прежнему стоял в тени поодаль.

— Я посылала за вами, барон, — начала тугинда. — Просила прибыть ко мне сегодня же ночью.

— Вы подвергли меня унижению, сайет, — прорычал барон. — Зачем на нас напустили магический страх? Зачем заставили оцепенело сидеть во мраке? Почему…

— Разве с вами не было чужака? — перебила она таким тоном, что Бель-ка-Тразет мигом прикусил язык, хотя и продолжал буравить ее взглядом. — По-вашему, почему вам не удалось добраться до причала? И разве вы не были вооружены?

— Я очень спешил. Про оружие совсем из головы вылетело. В любом случае откуда вы могли знать, сайет?

— Не важно. Так или иначе, ваше, как вы выражаетесь, унижение уже закончилось. Не будем ссориться. Мои посланницы — о них позаботились должным образом?

— Добраться до Ортельги против течения нелегко. Девушки совсем выбились из сил. Я велел уложить их спать.

Тугинда кивнула.

— Мое приглашение стало для вас неожиданностью, полагаю, и в ответ вы поступили равно неожиданно, привезя ко мне раненого мужчину, которого я застала сидящим в одиночестве на Теретском камне.

— Он охотник, сайет. Недалекий умом парень по прозванию… — Он осекся и нахмурился.

— Я знаю, кто он такой, — сказала тугинда. — На Ортельге его кличут Кельдерек Играй-с-Детьми. Но здесь у него нет имени, пока я не выбрала какое-нибудь.

Бель-ка-Тразет продолжил:

— Его привели ко мне сегодня вечером, так как по возвращении с охоты он отказался рассказать шендрону, что видел. Сперва я расспрашивал терпеливо, но ничего от него не добился. А когда начал допытываться настойчивее, он ответил, как малый ребенок. «Я нашел звезду, — говорит. — Кто ж поверит, что я нашел звезду?» А потом заявил: «Я буду говорить только с тугиндой!» Тогда я стал угрожать раскаленным кинжалом, но он сказал лишь: «Я должен исполнить божью волю». А в следующую минуту мне передали вашу просьбу, сайет, ну я и подумал: «Раз парень заявил, что станет говорить только с тугиндой — слыханное ли дело? — давай-ка поймаем его на слове и вправду отвезем на Квизо, где он примет смерть, которую сам на себя навлек». А потом неразумный малый берет и садится на Теретский камень, спаси нас бог! И мы застаем его наедине с вами, лицом к лицу! Нет, ему нельзя возвращаться на Ортельгу! Он должен умереть!