Пути неисповедимых - Алёна Дмитриевна Реброва Страница 83

– Что это за чудесная вещица такая? – спрашиваю у Демонтина, щупая одной рукой скатерть, а другой засовывая себе в рот картошку.

– Скатерть-самобранка, я ее изобрел, – улыбнулся ученый, изящным движением утерев белой салфеткой кетчуп с усов. – Она может прокормить целую армию.

– А зачем же вы готовите, если у вас есть скатерть-самобранка? – удивленно смотрю на серафимов и на Раф.

– Потому что еда, приготовленная руками, впитывает труд и эмоции повара. Такая еда полезна не только для тела, но и для душу, в отличии от еды из скатерти, которая для души не питательна, – монотонна проговорила девушка, копируя интонацию Демонтина.

– Именно, – с видом последнего педанта кивнул Истэка и продолжил есть свой салатик.

Закончив с гамбургером, я представила себе черной икры на хлебе с маслом… и появилось, что самое невероятное! После черной икры я выпросила у скатерти пиццу с тунцом, потом виски с колой… последнее так приглянулось всем остальным, что они заказали у скатерти и себе такой же напиток. Ужин постепенно перерос в очень деликатную, но все-таки пьянку.

Старый доброй алкоголь сделал всех, кроме Демонтина, добродушными и веселыми. Даже Люциус перестал кидать на всех вокруг злобные взгляды и хмуриться.

Дейк и Рэми нашли общий язык: весь вечер они проболтали… о современных гильдиях. Сказать, что меня поразила такая осведомленность блаженного ангела-лекаря о гильдиях наемных убийц, не сказать ничего! Но он с уверенностью подмечал преимущества и недостатки этих организаций, утверждал, что в наше время необходимость в гильдиях падает и вообще это гиблое дело нынче. Дейк не соглашался и утверждал, что гильдия будет существовать и процветать вечно, хотя он сам не хочет иметь с ней ничего общего.

Раф весь ужин пыталась разговорить Леопольда. Ее старания в итоге увенчались успехом: оборотень перестал зажиматься и стесняться, когда беседа зашла о готовке. Они обсуждали один рецепт, известный ему, но пока не опробованный и вообще очень сомнительный… что-то из червей и тараканов.

Я тихо беседовала с Демонтином о том, как он создавал скатерть и о других его изобретениях. Он вкратце объяснял мне основы метамагии… несмотря на то, что алкоголь немного, но ударил мне в голову, я все отлично понимала… хотя, возможно, виски и было тем фактором, из-за которого я смогла понять сложные формулы Демонтина.

Спустя полчаса в наш разговор вмешался Люциус, заявив, что одна из последних формул Истэки не совершенна и он мог бы сделать ее гораздо лучше и универсальнее. У великого ученого от такого заявления аж усы встопорщились! Он язвительным тоном попросил «копытное» объяснить ему получше его же теорию… к разочарованию ученого, Люциус вполне связно начал ему что-то втирать и, судя по лицу Истэки, втирал что-то вполне стоящее… Правда, после первой же минуты объяснений бывшего Черта я перестала понимать, о чем они говорят, так как запуталась в терминах и названиях. В итоге внимание Истэки полностью ушло к чародею, а я просто сидела и слушала каждый из разговоров по очереди, лениво поедая чипсы со вкусом бекона, по которым тоже очень соскучилась.

Время шло к двум часам ночи, когда мы решили, что хватит сидеть, пора бы и спать ложиться.

Поскольку комнат на всех не хватало (Леопольду даже пришлось занять гостиную), а оставлять Люциуса одного было пока опасно, пришлось бросать жребий, с кем он будет ночевать… Я даже не сомневалась, что сработает закон подлости и жребий выпадет мне!

Маг ехидно ухмыльнулся и сказал, что раз мне не противно было спать с двумя разными мужиками, то и с третьим пересплю, не развалюсь. Дейк, услышав это, заявил, что сам будет смотреть за моим конем и не допустит, чтобы он ночевал со мной.

Люциус, увидев, как разозлился рыцарь и догадываясь, что он с ним сделает за такие намеки, когда они останутся наедине, резко присмирел, извинился передо мной и сказал, что раз уж он мой конь, так пусть я за ним и слежу, а он будет паинькой и поспит на половом коврике, если это очень надо.

Посмотрев на меня теми самыми глазами, какими смотрел, будучи любимой лошадью, Люциус все же уговорил меня сжалиться над ним и не оставлять одного на ночь с явными недоброжелателями, которые только и ждут, чтобы превратить его обратно в лошадь.

А что делать? Пришлось согласиться.

Правда, прежде, чем отправить спать, Демонтин заставил мага проглотить столовую ложку усовершенствованного антимагического порошка, растворенную в стакане воды. Это должно было лишить его магических сил на месяц. Скрипя зубами и ругаясь от досады, Люциус все же выпил это, под угрозами, что он будет ночевать на улице и с копытами всю оставшуюся жизнь.

Разобравшись с тем, кто где спит, мы разбрелись по спальням.

Люциусу был выдан матрас, подушка и одеяло, из которых он устроил себе постель в углу комнаты, подальше от моей кровати. Стоило ему лечь, как он тут же заснул мертвым сном, любовно обняв перьевую подушку.

Я тоже долго не бродила, быстро переоделась в ночную рубаху и зарылась под одеяло, подальше от этого полного странностей удивительного мира…

Кто в тереме живет…

За окном вот-вот должен был показаться рассвет, когда я проснулась.

Все же зря я так много выпила на ночь…

Желание оказаться в уборной было таким огромным, что я, превозмогая сон, вылезла из кровати и тихонько пошла к двери. Люциус крепко спал и вряд ли мог заметить, что я, его суровый надзиратель, ухожу.

Осторожно пробравшись по коридорам еще спящего дома, я спустилась вниз, где вместе с бассейном были и прочие удобства.

Еще находясь в своеобразной ванной, я подумала о том, что утром будет ужасная толкотня и умыться будет проблематично. Ну а поскольку я уже здесь, почему бы не умыться сейчас и не проснуться уже чистой?

Я потратила еще несколько минут на то, чтобы умыться, мысленно уверяя себя, что за эти жалкие минуты Люциус вряд ли решится бежать и вообще проснется… Хотя что-то внутри твердило, будто он и за минуту может провернуть что-нибудь эдакое при особом желании. А оно у него, кажется, было.

Когда я возвращалась и проходила мимо гостиной, где на большом диване развалился под одеялом Леопольд, увидела в окне посветлевшее небо. Увы, спать мне оставалось недолго… если я вообще усну.

Посмотрев еще раз на спящего оборотня, я невольно улыбнулась: он был невообразимо милым с этой своей